Мы
- с минно-торпедного!
(история выпуска 1962 года)
Книга представляет мемуарный жанр литературы и предназначена, в основ
ном, для участников описанных здесь событий - выпускников
Минно-торпедного факультета ВВМУИО - ВВМУ им. М.В. Фрунзе 1962 года. Авторы надеются, что
книга может быть интересна близким этих выпускников (женам, детям, внукам), а также сослуживцам,
как-то причастным к упомянутым здесь событиям. Книга является плодом коллективного творчества, однако формирование ее структуры и общую редакцию осуществил Дьяконов Ю.П., в меру имевшихся у него способностей и возможностей, так что всю критику книги следует адресовать ему
Предисловие.
Мы, начавшие службу офицерами ВМФ в 1962 году, считаем себя воспитанниками двух Высших Военно-Морских училищ: ВВМУИО (1957-1960 гг.) и ВВМУ им. М.В. Фрунзе (1961-1962 гг.), где получили специальность с обобщающим названием «минер». Внутри этой специальности были различные специализации, но все они связаны с подводным оружием, начало которому положила мина.
В ВВМУИО мы учились на минно-торпедном факультете, а в ВВМУ им. М.В. Фрунзе - на противолодочном факультете. Это был, по сути, тот же минно-торпедный факультет, но в связи с «веяниями эпохи», после хрущевских реформ 1960 года, всюду стали подчеркивать, что основными силами флотов в борьбе на море стали подводные лодки и, следовательно, средства борьбы с ними рассматривались как приоритетные. Таким образом, с полным основанием мы можем утверждать: мы - выпускники минно-торпедного факультета. Чем и гордимся!
Сегодня мы уже ветераны, давно закончившие военную службу. Некоторые из нас нашли свое место в гражданских структурах общества, и даже процветают. Но военная служба, с которой связаны самые яркие и значимые события для каждого из нас, составляет значительную часть наших интересов и сегодня. При встречах однокашников неизменно вспоминаются те или иные события нашей службы в Военно-Морском флоте. Индивидуальные по содержанию, эти события, тем не менее, носят общий характер, делая наши военные судьбы такими схожими. Атмосфера таких встреч очень хорошо выражена в песне, написанной известным бардом капитаном 1 ранга запаса Б.И. Марченко. Она была написана к одной из его встреч со своими однокашниками - выпускниками ВВМУ им. Нахимова, но в полной мере может быть принята на свой счет всеми выпускникам Военно-Морских училищ. Вот ключевые строки этой песни:
Послужили мы флоту немало.
Позади много миль и дорог.
Так давайте поднимем бокалы
За училищный славный порог!
От него мы «отплыли» когда-то
И вперед полным ходом идем.
Чтоб отметить наш выпуск, ребята,
Собрались мы за этим столом.
Много лет, много лет, много лет
Мы на вахте встречали рассвет.
Много лет, много лет, много лет -
И кого-то уже с нами нет.
Много лет, много лет, много лет -
На флотах мы оставили след.
Много лет, много лет, много лет -
Не забыли друг друга мы, нет!
Давно уже среди нас - членов Оргкомитета по организации встреч однокашников «бродит призрак» идеи: отобразить историю нашего выпуска на бумаге. У нас даже есть собственный историограф - Виталий Иванович Сорокин, который набрал уже солидный материал по данной теме, но до оформления его в законченный труд все руки не доходят. Годы идут, а «Истории нашего выпуска» все нет. Мы же с годами все более погружаемся в «болото» склероза, забывая, как зовут совсем недавних сослуживцев. Известно, что с годами этот самый склероз (а за ним и маразм) только «крепчает». Кроме того, с каждым годом мы кого-то из однокашников теряем. Затягивание решения этой задачи может привести к тому, что это решение перестанет быть актуальным - нашу историю некому будет читать. В последние годы в печати появился ряд книг мемуарного характера, отражающих историю выпускников - наших близких «соседей». В 2002 году вышла в свет книга «Флаг до места!» о выпускниках ВВМУ им. М.В. Фрунзе 1965 г. Мы вместе с ними учились в училище, а некоторые из нас были у них младшими командирами. В 2005 году опубликована книга «Простые истории из жизни флотских офицеров - инженеров оружия», написанная теми, кто учился в ВМУИО с момента его образования. Некоторые из них были младшими командирами у нас. Это подвигло нас к мысли: а чем мы хуже?! Нашлись энтузиасты, взявшиеся ускорить процесс реализации так долго «бродившей» идеи.
Общество, в котором мы живем, меняется на наших глазах. Изменилась страна - нет уже СССР, а есть Российская Федерация, в которой господствующее положение начинают занимать капиталистические (коммерческие) отношения между людьми. Новые поколения, воспитанные в этих условиях, все меньше понимают тех, кто жил и работал в условиях советского общества. Ушедшее из активной общественной жизни поколение, к которому мы с полным основанием можем себя отнести сегодня, ощущает себя в новом обществе, мягко говоря, недостаточно комфортно. В этих условиях окунуться в мир воспоминаний, где мы еще в полном расцвете сил и многое у нас еще впереди, может способствовать повышению комфортности нынешнего существования. И поэтому тоже важно не медлить с отображением истории нашего выпуска в книге.
Работа над книгой началась весной 2006 года с расчетом - выпустить ее в свет к очередной нашей встрече по поводу 45-летия выпуска из училища. Если ты, друг-однокашник, читаешь сейчас эти строки, значит, наш расчет оправдался.
Книга не претендует на полноту охвата событий и их участников, но, мы надеемся, передает тот дух, с которым мы прошли наш непростой путь на службе в ВМФ. Не суди строго, уважаемый читатель, за возможные неточности изложения некоторых событий - книга написана сугубо на воспоминаниях, без опоры на точные и достоверные архивные документы, доступа к которым мы не имели.
Раздел 1. «Система», или 5 лет в училище.
Глава 1. Первый год.
1.1. Мы - абитуриенты, или кандидаты в курсанты.
1957 год - год, когда каждый из нас по тем или иным причинам решил связать свою судьбу с Военно-Морским флотом, был 12-ым по счету послевоенным годом. Наша страна, Советский Союз, в значительной степени залечившая уже раны, нанесенные войной народному хозяйству, была устремлена в будущее. Есть крупные достижения в науке и технике, но население страны еще живет трудно.
Люди живут в условиях постоянного дефицита на товары первой необходимости, особенно в провинции (в «глубинке»). Дефицитные товары люди все-таки «достают», прибегая к различным ухищрениям. Важным фактором хотя бы относительного благополучия в этих условиях становится наличие «связей» («блата»). В столичных и крупных городах возможности «достать» дефицитные товары существенно шире, и туда, чтобы «отовариться», стремятся попасть люди из «глубинки», используя для этого командировки и другие оказии. Причем рассматриваемое понятие «глубинка» не является синонимом понятия «глушь». «Глубинка» начинается уже в местах, удаленных от крупных административных центров всего на 10-20 километров.
Власть предержащие (партийные и государственные чиновники, или «номенклатура»), конечно же, имеют отдельный доступ к социальным благам, или, как говорят в народе, к «кормушке» - для них существуют специальные распределители продукции повседневного спроса. Ощущая себя «элитой» общества, они не особенно заинтересованы в изменении ситуации. Однако, большинство населения, вынужденное жить в этих условиях, принимает это как данность и приспосабливается к этим условиям, кто как может.
Отсутствие широкого протеста населения против тяжелых условий жизни в стране, победившей в войне, спустя более, чем десятилетие после ее окончания, может быть объяснено, видимо, тем, что, во-первых, трудно живут большинство людей - все соседи, поэтому нет зависти («элита» сравнительно малочисленна и живет в своем, закрытом от общества, мирке, не афишируя своего достатка). Во-вторых, большое влияние на людей оказывает идеологическая обработка умов средствами партийной и государственной пропаганды в том смысле, что трудности эти временны, и скоро все изменится к лучшему. Объективно в экономической и общественной жизни страны наблюдается стабильность и даже существует тенденция к улучшению условий жизни, например, ежегодное весеннее, хоть маленькое, но снижение цен на товары народного потребления. В-третьих, люди боятся репрессий за инакомыслие. Случаи протестов весьма редки, информация о них закрыта, аппарат подавления протестных выступлений в стране действует эффективно.
Молодежь нашего поколения ориентировалась на получение образования и стремилась его получить. После окончания средней школы многие пытались продолжить учебу в ВУЗ-е. При этом отмечалась тяга, прежде всего, к техническому образованию. Обучение тогда было бесплатным, а ВУЗ-ов различного профиля в стране было достаточно много, правда, сосредоточены они были, в основном, в крупных городах. Особо престижные ВУЗ-ы располагались в городах со столичным статусом. Что касается Высших Военно-Морских учебных заведений, то они, преимущественно, находились в Ленинграде.
Во внешней политике страна находилась в состоянии «холодной» войны с недавними союзниками по борьбе с фашистской Германией и Японией. Это состояние требовало от общества поддержания боевой мощи Вооруженных Сил страны на уровне, достаточном для срыва агрессивных замыслов наших противников. В этих условиях большое внимание руководства советского государства уделяется развитию военно-промышленного комплекса, где разрабатываются и внедряются новейшие достижения научно-технического прогресса. Правда, этот прогресс ограничен рамками страны, поскольку другие, развитые в этом отношении, страны находятся в лагере наших политических противников и всячески затрудняют доступ нашей стране к их научно-техническим достижениям. К тому же, советское общество отделено от зарубежной общественности «железным занавесом» - контакты с зарубежьем, в частности, поездки советских граждан за рубеж, ограничены и находится под мощным идеологическим прессом. Тем не менее, уже удалось достигнуть значительных результатов в ряде областей науки и техники. Так, страна, уже обладавшая ядерными и термоядерными зарядами, разработала ракетные носители для них, обеспечив возможность беспилотной доставки этих зарядов на территорию противника. Достижения ракетостроения демонстрируются миру успешным запуском искусственного спутника Земли 4 октября 1957 г., впервые в мировой практике. Мировая общественность поражена успехами Советского Союза, но это только усиливает гонку вооружений.
Политическое руководство страной в этот период, осуществлял Н.С. Хрущев, занявший пост Генерального Секретаря ЦК КПСС в жестком противоборстве со своими соратниками в окружении И.В. Сталина, после смерти последнего в марте 1953 г. Активный, увлекающийся человек, Н.С. Хрущев стремится внедрить в практику полезные, с его точки зрения, новации, без должного изучения возможных последствий в условиях нашей страны. Громадная власть, данная ему его должностью, приводит к безоговорочному исполнению его указаний с разрушением существовавшей ранее отлаженной структуры. Нововведения не дают ожидаемых результатов, а вернуться к старому порядку вещей уже нельзя - он разрушен. Так, увлеченный возможностями ракетного оружия по нанесению поражающих ударов по противнику, он отдает приоритет этому виду оружия в Вооруженных Силах в ущерб другим видам оружия, инициирует ряд реформ Вооруженных Сил, что, как оказалось впоследствии, нанесло им громадный ущерб.
Но в 1957 г. «хрущевские» реформы в армии находятся еще в самом начале, хотя уже в прошлом (1956) году проведено первое массовое сокращение Вооруженных Сил страны на 600 тысяч человек. В целом Вооруженные Силы страны развиваются по той военной доктрине, которая была выработана на основе опыта 2-ой Мировой войны. Министерством Обороны руководит Герой этой войны - маршал Советского Союза Жуков Г.К. (в октябре 1957 г. он был снят с этой должности Н.С. Хрущевым по конъюнктурным соображениям). Идет техническое перевооружение Армии и Флота и ощущается дефицит в военных специалистах-оружейниках, особенно с инженерной подготовкой. Принятые несколько ранее кадровые решения начинают давать плоды. Так, в частности, образованное в 1951 году Высшее Военно-Морское училище инженеров оружия осуществило уже несколько выпусков офицеров-инженеров, которые все оказались востребованными, причем, не только организациями ВМФ, но и другими структурами Вооруженных Сил страны.
Город-герой Ленинград, в котором нам предстояло учиться, в 1957 году продолжает активно восстанавливаться после разрушительной 900-дневной блокады. Разрушенные остовы зданий можно еще наблюдать при подъезде к городу, но в самом городе разрушений уже практически не видно. Город активно строится и развивается. В 1955 году в Ленинграде открыта первая линия метро от станции «Автово» до станции «Площадь Восстания». Это второй (после Москвы) городской метрополитен в стране. Город живет активной трудовой и культурной жизнью.
Здание Дома Советов (современный вид с фасадной стороны)
Здание Дома Советов (современный вид с тыльной стороны)
На Московском проспекте, недалеко от Средней Рогатки, расположилось величественное здание «Дома Советов», строительство которого было в основном закончено в 1941 году, к началу войны. Здание Дома Советов должно было стать доминантой района и всего города. Именно сюда планировалось перенести административный центр Ленинграда. Парадная площадь перед зданием должна была стать самой большой в мире. Даже сейчас, уменьшенная в 5 раз, она вдвое превышает Красную площадь в Москве, и в полтора раза - Дворцовую площадь нашего города. Анфилады административных зданий, бассейны, фонтаны, автомобильные парковки - это далеко не полный перечень планировочных решений проспекта, который должен был расположиться по оси современной улицы Типанова и Ленинского проспекта. С левой и правой стороны от Дома Советов планировалось возведение Дворца Молодежи и Дворца Армии, а с тыльной, восточной стороны - здания театра. В архитектурном плане при постройке здания Дома Советов было реализовано много интересных идей. Например, большой зал на 3000 мест без колонн, со стеклянным фонарем (крышей) диаметром 69 м. Заслуживает внимания также фриз шириной 100 и высотой 4 м на крыше здания, а также картуш, массой 120 т, над центральной частью фасадной части Дома Советов. Общий объем здания составил 320 000 куб. м, который включил в себя: 700 комнат, 50 кабинетов с приемными, 10 залов заседаний (с площадью до 250 кв. м), столовую, почту, сберкассу и много других технических учреждений.
Заселению здания помешала война. В период войны здание оказалось в непосредственной близости к линии фронта, и было использовано для оборудования наблюдательного пункта командующего артиллерией Ленинградского фронта, а в период прорыва блокады - командующего Ленинградским фронтом. Одиноко стоящее среди незастроенного пустыря здание хорошо просматривалось со стороны противника (с Пулковских высот), однако сохранилось, при несущественных разрушениях. Говорят, что этому способствовало то обстоятельство, что в здании размещался военный госпиталь с пленными немецкими офицерами и противник об этом знал.
В 1957 году в этом здании размещалось Высшее Военно-Морское училище инженеров оружия, в которое мы, абитуриенты, прибыли для поступления.
Высшее Военно-Морское училище инженеров оружия (ВВМУИО, войсковая часть 99060) было образовано в 1951 году стараниями военно-морского министра контр-адмирала Н.Г. Кузнецова, затем курировавшего его, пока у него были к этому возможности. Он несколько раз посещал училище, интересуясь его нуждами и способствуя их удовлетворению. К тому же, в это время в училище, кстати, на нашем минно-торпедном факультете обучался его сын Виктор.
Легендарный нарком ВМФ военных лет, Герой Советского Союза, Адмирал Флота Николай Герасимович Кузнецов горячо отстаивал интересы флота, не поступаясь принципами. Это не нравилось высшему руководству страны. В 1948 году ему вменяют в вину передачу секретных материалов союзникам и снимают с должности, с понижением в звании до контр-адмирала. Однако в 1951 его снова назначают на высокую должность - военно-морским министром, а в 1953 г. он становится Главнокомандующим ВМС - 1-ым заместителем министра обороны, с восстановлением в звании Адмирала Флота. В 1955 г. ему присваивается высшее флотское звание - Адмирал Флота Советского Союза. Недавняя опала не сломила принципиальности Н.Г. Кузнецова – он по-прежнему отстаивает свои взгляды на развитие флота, отличные от взглядов руководства Министерства Обороны (в частности, министра обороны Маршала Советского Союза Г.К. Жукова). Недовольство им накапливается, а в 1956 году представляется повод для устранения неугодного Главкома. Таким поводом стала гибель линкора «Новороссийск» на рейде Севастополя. Нет слов - это ужасная катастрофа для ВМФ и страны, но так ли уж виноват в ней лично Главком?! Однако формально он отвечает за все, что происходит на флоте, и должен быть наказан. Н.Г. Кузнецов снимается с должности с понижением в звании до вице-адмирала.
Флотская общественность восприняла этот факт, как вопиющую несправедливость к заслуженному человеку, и постоянно выступала за его реабилитацию. Этого удалось добиться только в 1988 году, когда Н.Г. Кузнецов был восстановлен в звании Адмирала Флота Советского Союза (увы, посмертно).
ВВМУИО предназначалось для подготовки флотских офицеров-оружейников с инженерным образованием с тем, чтобы снять «кадровый голод» в таких специалистах, остро испытываемый Военно-Морским флотом.
Начальником училища в августе 1951 года был назначен контр-адмирал Егоров Владимир Александрович. Начальник Артиллерийского управления во время войны и в послевоенное время, перед назначением на должность начальника училища он был старшим преподавателем кафедры «Приборы управления стрельбой» артиллерийского факультета Военно-Морской академии кораблестроения и вооружения им. А.Н. Крылова.
В момент его назначения начальником училища, самого училища, как такового, еще не было - его еще нужно было создать.
По замыслу в училище должно было быть 4 факультета:
- факультет реактивного оружия;
- факультет артиллерийского оружия;
- факультет минно-торпедного оружия;
- факультет химического оружия.
Приказом Военно-Морского Министра СССР от 6.07.1951 г. определялось: «сформировать Высшее Военно-Морское училище инженеров оружия в составе 4-х факультетов численностью 1950 курсантов».
Но кроме замысла не было ни коллектива преподавателей, ни даже здания, где можно было бы разместить людей и учебное оборудование. Все нужно было организовывать с нуля. Для решения всех вопросов новый начальник училища был наделен чрезвычайными полномочиями. Руководству города Ленинграда Правительством было дано указание об оказании начальнику училища соответствующей поддержки. К сентябрю 1951 года здание для училища было найдено (это был «Дом Советов»), а права на него - закреплены решением партийных и административных руководителей Ленинграда.
К этому моменту здание уже начали восстанавливать военные строители, но оставался еще очень большой объем строительно-восстановительных работ, особенно в северном крыле здания. Таким образом, здание не было готово принять училище в полном комплекте. Поэтому вступительные экзамены на 1 курс в 1951 году были проведены на базе других ленинградских военных училищ. Основу контингента курсантов Минно-торпедного факультета нового училища в первый год его существования составили курсанты Инженерного минно-торпедного факультета ВВМУ им. М.В. Фрунзе, образованного в 1948 г. В здание нового училища были передислоцированы все курсы этого факультета, кроме 5 курса (1-й набор). Курсанты 5 курса закончили обучение вне стен Дома Советов, но получили дипломы ВВМУИО (1953 г.). 1-й курс артиллеристов формировался из числа курсантов, набранных на 1-й курс артиллерийского факультета ВВМУ им. М.В. Фрунзе. Для формирования 1-ого курса химиков использовались курсанты, набранные для обучения в Высшее инженерно-техническое училище ВМС (ВИТУ), где был подобный факультет. Реактивный факультет формировался уже на базе ВВМУИО - такие специалисты ранее нигде не готовились.
Первыми в здание нового училища прибыли курсанты роты артиллеристов, осуществив в некотором смысле «аннексию» здания у организации, которая там уже была размещена. На их плечи легли первые заботы по организации охраны здания и обустройству помещений для принятия последующих «волн» контингента училища. Поэтому занятия в училище начались только 1 октября 1951 года. Преподавательский состав на первых порах приглашался из других учебных заведений, главным образом, из ВМАКВ им. А.Н. Крылова. В основу программ обучения в новом училище легли учебные программы Ленинградского кораблестроительного института (по общеобразовательным дисциплинам) и ВМАКВ им. Крылова (по специальным дисциплинам). Инженерный факультет в ВВМУ им. М.В. Фрунзе уже обучался по этим программам.
Первым выпуском инженеров-оружейников из ВВМУИО считается выпуск 1953 года. Курсанты этого выпуска были набраны в 1948 году на Инженерный минно-торпедный факультет при ВВМУ им. М.В. Фрунзе со сроком обучения 5,5 лет. Образованный 1 октября 1948 года, этот факультет получил юридический статус (был узаконен) только год спустя, когда вышла директива ГК ВМС от 31.10.1949 г. До 1951 г. (года образования ВВМУИО) курсанты этого набора проходили обучение в стенах ВВМУ им. Фрунзе, а в 1951 г. приказом ВММ СССР от 5 января 1951 года с окончанием 3 курса переводились для завершения обучения в ВМАКВ им. Н.А. Крылова. Таким образом, в стенах ВМУИО учиться им не пришлось. Некоторые выпускники этого набора были оставлены преподавателями в новом училище (например, Пронозов Б.Н.).
1 курс Инженерного минно-торпедного факультета из ВВМУ им. Фрунзе был переведен в ВВМУИО 1 февраля 1952 года директивой ВВМУЗ ВМС, а 2 и 3 курс этого факультета был переведен в новое училище 28 сентября 1952 года (приказ начальника училища от 29.09.1952 г.).
К 1957 году, когда поступили в училище мы, учебный процесс был уже налажен, коллектив Управления училищем и профессорско-преподавательский состав сформировался, основные проблемы обустройства курсантского быта были решены. Мы уже не застали в стенах училища Реактивного факультета (1 факультет), который в 1956 году был переведен в Севастополь, в ВВМУ им. П.С. Нахимова.
К этому времени в училище оставались 3 факультета:
- факультет артиллерийского оружия (2 факультет);
- факультет минно-торпедного оружия (3 факультет);
- факультет химического оружия (4 факультет).
Герой Советского Союза Казачинский Константин Васильевич - Заместитель начальника училища по строевой части. Он получил это звания за боевые действия на торпедных катерах в Северной Корее (против японцев) В училище он, в частности, руководил работами по благоустройству прилегающей к зданию училища территории. Объем работ там был громадный, и конца этим работам в 1957 году еще не было видно. Для подхода к КПП училища (в южном его крыле) через грязь и лужи от Московского проспекта был проложен деревянный тротуар, который курсанты назвали «проспектом Казачинского». Кстати, его сын, Володя, поступил в училище в 1957 году и учился вместе с нами
Основной руководящий состав Управления училищем, был представлен следующим образом:
- начальник училища - контр-адмирал Егоров Владимир Александрович;
- заместитель начальника - контр-адмирал Иванов А.П.;
- заместитель начальника по строевой части - капитан 1 ранга Казачинский К.В.;
- начальник политического отдела училища - капитан 1 ранга Мельник М.Т.;
- начальник учебного отдела - капитан 1 ранга Михалев Д.Ф.
Среди офицеров училища были Герои Советского Союза. К этой категории людей тогда в стране отношение было особенное и мы, мальчишки, естественно, благоговейно замирали, когда оказывались вблизи них. В училище было два таких человека.
Герой Советского Союза Свердлов Абрам Григорьевич - начальник Минно-торпедного факультета. Он получивший это звание за боевые действия на торпедных катерах на Балтике. Его сын Григорий учился в училище на Минно-торпедном факультете. В 1957 году он был уже на 3 курсе, а в 1959 году выполнял в нашей роте обязанности младшего командира (был командиром отделения у торпедистов).
Капитан 1 ранга Свердлов А.Г. был колоритной фигурой с громким (командирским) голосом, возможности которого он постоянно демонстрировал при построениях факультета. Мы его уважали и боялись попасть ему «под горячую руку». Он носил у нас неофициальное звание «Шеф».
Заместителем начальника Минно-торпедного факультета по учебной части был капитан 2 ранга Шишкин А.М. Его сын, Альберт, так же учился с нами.
Заместителем начальника Минно-торпедного факультета по политической части был капитан 2 ранга Опарин П.П.;
К 1957 году организация набора курсантов в училище была уже отлажена. Помимо объявлений о приеме в училище, публиковавшихся в открытой печати, производилась агитация военкоматами среди призывников, а в Ленинграде офицеры училища с этой целью приходили в выпускные классы школ. Поэтому среди кандидатов в курсанты были, как местные, так и иногородние ребята. Основная масса абитуриентов конечно же прибыла в училище из различных городов и весей страны, главным образом, по направлениям военкоматов, т.е командами, в сопровождении представителей военкоматов. Были и «вольноопределяющиеся» абитуриенты, прибывшие своим ходом и по собственной инициативе. Среди абитуриентов были и такие, которые первоначально намеревались поступать в другие ВУЗ-ы и даже сдали там вступительные экзамены. Так, например, намеревались поступать в Военно-инженерное техническое училище (ВИТУ) и сдали там вступительные экзамены члены нашей роты: Быстров Б.В., Вергазов Г.Н., Вопросов В.Г., Сорокин В.И.
Иногородние абитуриенты, на время подготовки и сдачи вступительных экзаменов, были размещены в стенах училища. Они были обеспечены спальными местами, поставлены на котловое довольствие. Довольствовались абитуриенты по солдатской норме, отличавшейся от морской нормы, в частности, тем, что на завтрак, вместо сливочного масла, выдавался комбижир. Для подготовки к экзаменам были выделены необходимые помещения.
Местные абитуриенты (ленинградцы) проживали и питались дома весь период подготовки и сдачи вступительных экзаменов. В училище они прибывали по необходимости: на консультации и для сдачи экзаменов
Наиболее яркое впечатление от знакомства с командованием факультета, которое сразу же включилось в работу с абитуриентами, осталось от встречи с начальником факультета. Бравый капитан 1 ранга со звездой Героя на кителе, орлиным взором и командирским голосом невольно заставлял подтянуться, вызывая благоговейный трепет в наших, неопытных еще в общении со знаменитыми людьми, душах. Его слова о приоритете минно-торпедного оружия находили отклик в нашем сознании, что дополнительно стимулировало нас выбрать для поступления именно Минно-торпедный факультет.
По условиям приема в училище абитуриенты делились на группы:
- группа золотых медалистов (зачислялись в училище без экзаменов);
- группа серебряных медалистов (зачислялись в училище при условии сдачи экзамена по математике с оценкой не ниже «хорошо»);
- группа абитуриентов, поступавших на общих основаниях.
Кроме того, среди абитуриентов были выпускники нахимовских училищ, которые имели право быть зачисленными в училище без экзаменов.
Для подготовки к экзаменам абитуриентам в училище были созданы все необходимые условия: выделены соответствующие помещения, обеспечены необходимые консультации и предоставлена полная свобода в выборе способа подготовки.
Некоторые из особо активных иногородних ребят, с прибытием в Ленинград, собрали дополнительную информацию о других ВУЗ-ах города и решили «перепрофилироваться». Отдельным из них это удалось. Известны факты поступления «наших» ребят в Арктическое мореходное училище им. Макарова, в Высшее Военно-морское инженерное училище в г. Пушкин и др.
Большая же часть иногородних абитуриентов, очевидно, под действием определенного «стадного» чувства, боялись оторваться от коллектива, где была уже какая-то определенность. К тому же они, как провинциалы, были буквально ошарашены новыми впечатлениями. Действительно, здание училища - дворец, бытовые условия - комфортнее не видели, город с его достопримечательностями - рядом. Чего еще желать?! Они уже и не помышляли о другой судьбе для себя, кроме как стать курсантом ВВМУИО. Естественно, что этому способствовала и агитационно-пропагандистская работа, проводимая персоналом училища, с которым абитуриенты, так или иначе, контактировали.
Однако «брожение» мнений в среде абитуриентов, видимо, было достаточно заметным и, в определенной степени, беспокоило командование училища в плане выполнения плана набора курсантов на 1 курс. Об этом, в частности, свидетельствует такой факт. Группа серебряных медалистов (около 30 человек) сдала первый экзамен (математика письменно) так, что положительные оценки получили только 3 или 4 человека из всей группы. Командование посчитало это намеренным «завалом» экзамена и приняло решение считать экзамен незачетным. После соответствующей разъяснительной работы, экзамен был проведен заново. На этот раз результат был вполне приемлемым, т.е. соответствовал статусу группы. Что здесь сыграло главную роль: разъяснительная работа командования или повышение уверенности в себе абитуриентов после первой пробы сил - осталось не выясненным.
Вступительные экзамены проводились по следующим дисциплинам (6 экзаменов):
- математика (письменно и устно);
- русский язык и литература (сочинение);
- физика;
- химия.
- иностранный язык (устно);
Проходной балл составил - 26 баллов, при конкурсе 6 человек на место.
Из группы «золотых» медалистов на Минно-торпедный факультет попали: Обрусов В., Кружков В.П., Рвачев И., Григорьев И.Н.
Из группы «серебряных» медалистов на Минно-торпедный факультет были приняты: Дьяконов Ю.П., Илларионов В.Н., Коваленко В.С., Черных Б.П.
После сдачи экзаменов, принятые в училище должны были пройти медицинское освидетельствование на пригодность к военной службе и мандатную комиссию.
Медицинское освидетельствование проходило на базе медсанчасти училища, размещавшейся на 1 этаже южного крыла здания, за выходной дверью в сторону Алтайской улицы. Сейчас уже трудно вспомнить подробности этого мероприятия. Осталось в памяти то, что курсантов проверяли на устойчивость вестибулярного аппарата с помощью вращающегося кресла. Этого испытания все очень боялись, говорили, что на нем многие «срезаются». Определенный «отсев» по медицинской части, видимо, был. Кого и за что не «пропустили» медики - сейчас уже мало интересно. Здесь речь идет о тех, кого «пропустили».
22 июля мы прошли Мандатную («сортировочную») комиссию, которая проводилась под председательством заместителя начальника училища контр-адмирала Иванова А.П. (запомнилось, что при произношении его фамилии ударение должно было быть на букве «а»). В комиссии принимали участие начальники факультетов, стремясь привлечь на свой факультет тех, кто им понравился по ходу собеседования. Одним из вопросов был такой: «Какую специальность вы хотели бы освоить в училище?». Большинство из нас слабо представляли эти специальности и отвечали на этот вопрос на основе сиюминутного его понимания.
После мандатной комиссии и распределения по факультетам, приказом начальника учи лища мы были зачислены на 1 курс. Так мы стали курсантами.
1.2. Формирование роты.
В Высших Военно-морск их учебных заведениях учебное воинское подразделение - рота объединяет курсантов одного года обучения (курса) и, образовавшись из курсантов 1-го курса, существует до производства их в офицеры, т.е. до выпуска. В процессе своего существования курсантская рота называется по номеру факультета и курсу (31 рота: 3 факультет, 1 курс) или по фамилии командира роты (рота Сафонова, «сафоновцы»).
25 июля, когда в училище собрался полный состав роты нового набора (в училище прибыли и перешли на казарменное положение все «ленинградцы»), рота была построена по росту и разбита на взводы и отделения. Старшиной роты был назначен один из нас - Михаил Скуржин, имевший уже некоторый опыт военной службы и даже обучавшийся на старшину и имевший воинское звание «старшина 2 статьи».
Роте был представлен также командир роты - старший лейтенант Сафонов Владимир Михайлович. Надо сказать, что первое его выступление перед ротой показалось нам настолько суровым, что в наших душах даже возник некоторый страх: как-то будет служить под его командованием?! Имел место даже такой анекдотичный случай, когда, в один из первых дней, дневальный по кубрику встретил утром командира роты докладом: «Товарищ страшный лейтенант,,,».
За внешней суровостью нашего командира роты скрывалась душа доброго и понимающего человека. Он полностью соответствовал понятию «отец-командир». Добрую память о нашем первом командире мы свято храним в наших сердцах до сих пор, вспоминая его добрым словом при каждой встрече выпускников. А за плечами этого, тогда молодого еще человека, была очень трудная, даже трагичная жизнь.
Владимир Михайлович Сафонов - командир нашей роты.
За внешней суровостью нашего командира роты скрывалась душа доброго и понимающего человека. Каждый из нас помнит что-то доброе, что он получил от него лично.
Мы не знали тогда, что за плечами этого, тогда молодого еще человека, была очень трудная, даже трагичная жизнь
Родился Владимир Михайлович 10 февраля 1925 года в г. Псков, в семье советского и партийного активиста. Занимая высокие посты в партийно-административном руководстве северо-западного региона, отец Владимира Михайловича, как многие его сподвижники, попал в жернова государственной машины политических репрессий. Это отразилось на его семье, в частности, на сына Владимире. Чтобы понять страшную абсурдность работы этой машины, надо отметить основные вехи жизненного пути отца Владимира Михайловича.
Сафонов Михаил Иванович, 1903 года рождения, с 10 лет батрачил на хозяев, а после революционных событий стал активным участником становления советской власти на местах. Он был красноармейцем в годы Гражданской войны, затем боролся с бандитизмом бойцом частей особого назначения (ЧОН). В годы восстановления народного хозяйства был активным партийным и советским функционером. В партию вступил в 1925 году, вел партийную работу на Новгородчине - возглавлял Батецкий райком партии. Затем его перевели для работы в Ленинград, где он стал начальником областного земельного отдела. Был награжден орденом «Трудового Красного Знамени» за успехи на хозяйственной работе. Избирался депутатом Верховного Совета РСФСР.
Семья его, включавшая жену Анну Петровну и двух сыновей, Владимира и Льва, вынуждена была «мотаться» с ним каждый раз, когда он менял место работы. Но, с переводом главы семейства в Ленинград, переезды прекратились, хотя Михаил Иванович еще не раз менял место работы.
В 1940 году он был направлен уполномоченным ЦК ВКП(б) и Совнаркома в Эстонию, где его застала война и он, будучи уже военным комиссаром на Балтийском флоте, пробивался с кораблями из Таллина в Кронштадт в августе 1941 года. В ходе этого перехода был тяжело ранен и едва не утонул (его выловили из воды, в которой он находился в течение 6 часов). Участвовал в боях по защите Ленинграда («Невский пятачок», «Ораниенбаумский плацдарм» и др.). Был награжден орденами «Красной звезды», «Отечественной войны».
С началом войны семья Михаила Ивановича полностью эвакуироваться не смогла - только младший сын, Лев, был вывезен из города в июле 1941 года в Сибирь, вместе с детским интернатом. Старший сын, Владимир, с матерью смогли выбраться на Большую землю, в г. Пермь, только через год после начала блокады. Оказавшись в Перми, Володя поступил в Пермское военное училище авиационных специалистов, для чего ему пришлось добавить к своему возрасту 1 год. По окончании училища он был направлен в морскую авиацию, на Северный флот, где и воевал до конца войны. Был награжден медалями «За боевые заслуги» (две), «За оборону Советского Заполярья», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», «30 лет СА и ВМФ».
По окончании войны семья вернулась в Ленинград. В 1946 году Владимир Михайлович поступил в ВВМУ им, М.В. Фрунзе, закончил обучение в 1950 году по военно-морской специальности, получив квалификацию «офицер корабельной службы». Но еще до окончания училища пришла беда.
Отец Владимира Михайловича, после демобилизации в 1944 году, был назначен заместителем председателя Леноблисполкома. Затем, после окончания Высшей партийной школы, он получил назначение на должность председателя Новгородского облисполкома, где и работал до 1949 года, когда развернулось так называемое «ленинградское дело». В сентябре 1949 года Михаила Ивановича вызвали в Ленинград. Появившись дома, он сказал только одно слово:
- Вызвали.
В выражении лица, в голосе и движениях чувствовалось напряженность.
Владимиру, старшему сыну, добавил отдельно:
- Все может быть.
Спустя 3 дня за ним пришли. Целый год после его ареста семья находилась в полной неизвестности и тревоге. В то время подобный арест в глазах общественности, ставил на семью клеймо: «семья врага народа». Это негативно отражалось, прежде всего, по месту работы или учебы членов такой семьи. В это время мать, Анна Петровна, работала в институте протезирования, Лев только что закончил 10-ый класс школы, а Владимир учился на последнем курсе училища. Более того, «органы» настаивают на исключении Владимира из училища. Однако следует отдать должное начальнику училища контр-адмиралу К. Кузнецову - он не торопится следовать рекомендациям «органов». Лично знавший Михаила Ивановича по работе в Эстонии, он каким-то чудом находит возможность «довести» сына своего хорошего знакомого до выпуска, с присвоением ему воинского звания «лейтенант». Но это положения не спасает.
Судебный процесс по «ленинградскому делу» проходит в конце сентября 1950 года в Доме офицеров, на Литейном. На завершающем заседании судебной коллегии 1 октября, после зачтения приговора, всех осужденных по делу выводят из зала, надев им на головы белые мешки, как символ их обреченности. За несколько дней до этого заседания, арестовывают жену Михаила Ивановича, а через месяц - приходят за его сыновьями.
18-летний Лев, как «сын врага народа» получает 7 лет лагерей с конфискацией имущества. Его месяц держат в следственном изоляторе, где содержатся дети и других руководителей, арестованных по этому делу. Ему неофициально сообщают: «Твой отец приговорен к расстрелу», но Лев этому не верит. Однако это так. Михаил Иванович был расстрелян 28 октября 1950 года.
Все члены семьи Михаила Ивановича были осуждены и разосланы в разные лагеря. Старший сын, Владимир был осужден Особым совещанием и направлен в лагерь в Воркуту. О суровых условиях содержания в лагерях писать нет необходимости - это уже не является тайной. Владимир Михайлович вернулся из лагеря с раздавленными пальцами рук. Освобождение пришло в мае 1954 года, через год после смерти Сталина, в связи с пересмотром дела. Справка об освобождении гласит: «Дело об обвинении Сафонова Владимира Михайловича, осужденного Особым совещанием 11 ноября 1950 года, пересмотрено Военной коллегией Верховного Суда СССР 14 апреля 1954 года. Постановление Особого совещание отменено и дело, за отсутствием состава преступления, прекращено».
По возвращении в Ленинград, Владимир Михайлович, вместе с братом Львом, который был освобожден чуть раньше, пишут матери в карагандинский лагерь письмо, в котором сообщают, что освобождены и ждут ее и отца в Ленинграде. Они еще не знают, что отец уже не вернется.
Владимир Михайлович устраивается на работу – рабочим на одно из предприятий Петроградской стороны. Вскоре он знакомится с замечательной девушкой, Кирой, которой предлагает стать его женой. Кира, узнав его историю, говорит ему о необходимости хлопотать о полном восстановлении прав. Она выставляет условие: «Замуж пойду только за офицера!». Ох, уж эти женщины! Но это стимул для Владимира Михайловича, заставляющий его действовать. Он пишет письмо Главкому ВМС с ходатайством о восстановлении в воинском звании и на флоте. Вскоре приходит ответ, датированный 15 октября 1954 года: «Ваша просьба удовлетворена. Приказ Военно-Морского министра от 23 ноября 1950 года, об увольнении Вас в запас, отменен. Вы назначены для дальнейшего прохождения службы в войсковую часть 99080, г. Пушкин». Этой войсковой частью обозначалось Высшее Военно-Морское инженерное училище, готовившее механиков.
Условие, поставленное невестой, выполнено и 25 октября 1954 года Владимир Михайлович с Кирой Львовной сочетаются законным браком. Жить «молодые» устроились на квартире матери Киры Львовны, на Гороховой, 8. Дело молодое - вскоре стало ясно, что надо ждать наследника.
Представляет интерес факт попадания Владимира Михайловича в наше училище (ВВМУИО). В начале лета 1957 года он случайно встретился с Абрамом Григорьевичем Свердловым, с которым был ранее знаком по службе. Поговорили о житье-бытье и Свердлов, как начальник факультета, пригласил Владимира Михайловича командиром роты к себе на факультет. Как оказалось, на факультете одним из командиров рот служит однокашник Владимира Михайловича по училищу - Коноплев Г.Б. Предложение устроило Владимира Михайловича, и он его принял. Ротой, которую возглавил Владимир Михайлович на Минно-торпедном факультете ВВМУИО, стала наша рота – рота набора 1957 года.
Мы познакомились с Владимиром Михайловичем в ту пору, когда он был в звании «старший лейтенант». Это звание он получил к 1 мая 1955 года, через полгода после восстановления в звании «лейтенант». Капитан-лейтенантом он стал еще на наших глазах – в июне 1960 года, когда мы готовились к переходу в новое училище.
В связи с закрытием ВВМУИО, Владимир Михайлович перешел на службу в ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского - так же командиром роты. Там, в январе 1965 года, он получил звание капитан 3 ранга, а затем капитана 2 ранга и капитана 1 ранга. Жил он с семьей недалеко от этого училища, на ул. Гороховой. Здесь наши товарищи и нашли его, чтобы пригласить на юбилейную встречу выпускников в 1987 году.
А 5 марта 1988 года Владимира Михайловича Сафонова не стало. Он похоронен на Казанском кладбище в г. Пушкин, рядом с матерью, скончавшейся еще в 1969 году. На надгробии матери выбито и имя отца, Михаила Ивановича, место захоронения которого так и не было установлено. Он, как и вся семья, был реабилитирован (14 мая 1954 года). Посмертно. Имя на надгробии – память о нем.
Периодически навещая могилу нашего командира, мы отдаем дань памяти всей этой многострадальной семье.
Наша рота, по обобщенным воспоминаниям, по началу, включала 81 курсанта (некоторые называют цифру 82). Попытки воспроизвести персональный состав роты привели к следующему списку (полное имя установлено, увы, не для каждого):
|
1 Акулов Алик (нахимовец)
2 Алешин Олег Алексеевич
3 Бандурин Евгений Николаевич
4 Баженов Анатолий Николаевич
5 Башкирцев Валерий
6 Буйлов Борис
7 Бухарцев Михаил Николаевич
8 Быстров Борис Васильевич
9 Вопросов Вячеслав Георгиевич
10 Вергазов Георгий Николаевич
11 Вышкварцев Валерий Иванович
12 Гарфильд Владимир Орестович
13 Григорьев Игорь Николаевич
14 Головко Виктор Леонидович
15 Дьяконов Юрий Пантелеевич
16 Егерев Юрий Константинович
17 Егоров Владимир Григорьевич
18 Елькин Анатолий Анатольевич
19 Зародов Валерий Павлович
20 Иванов Владимир Захарович
21 Иванов Феликс Алексеевич
22 Иванов Владимир (из Мукачево)
23 Иванушкин Вячеслав Алексеевич
24 Илларионов Василий Николаевич
25 Казаковцев Игорь
26 Казачинский Владимир Константинов.
27 Калитиевский Вячеслав
28 Карпунец Виталий Александрович
29 Кириллов Владислав Александрович
30 Коваленко Валерий Степанович
31 Коваленко Владимир Федорович
32 Ковальчук Николай Иванович
33 Кочергин
34 Кружков Владимир Павлович
35 Крылов Николай Иванович
36 Кудрявцев
37 Кушнир Виктор
38 Ламзин Юрий Иванович
39 Ларин Олег
40 Ларош Анатолий Борисович
41 Левкович Юрий Владимирович
|
42 Линьков Владимир Константинович
43 Любимов Геннадий Александрович
44 Макеев Иван Кузьмич
45 Мазохин Станислав
46 Марков Дмитрий Васильевич (нахимов)
47 Матвеев Альберт Дмитриевич
48 Мироедов Альберт
49 Невский Александр
50 Недогреев Дмитрий
51 Обрусов Виктор
52 Осипов Виктор Павлович
53 Переверзев Игорь Дмитриевич
54 Пехтерев Александр Александрович
55 Прохоров Юрий
56 Пылайков Игорь Федорович
57 Рвачев Игорь
58 Рогов Леонард Иванович
59 Рогожин
60 Садов Валентин Алексеевич
61 Семенов Юрий Павлович
62 Сизов Юрий Дмитриевич
63 Смирнов Владимир Михайлович
64 Смирнов Юрий
65 Снятовский Анатолий
66 Сорокин Виталий Иванович
67 Скиба Евгений Николаевич
68 Скуржин Михаил Владимирович
69 Старостин Лев
70 Стекольников Юрий Иванович
71 Таланов Олег Семенович
72 Тамбовцев Игорь
73 Терентьев Александр Сергеевич
74 Фокин Анатолий
75 Хуттер Иван Павлович (с флота)
76 Шайтанов Игорь Юрьевич
77 Шинкевич Геннадий Иосифович
78 Шишкин Альберт Алексеевич
79 Чегуров (нахимовец)
80 Чернов Юрий Михайлович
81 Черных Борис Пантелеевич
|
До 1 августа нас переодели в военную форму, выдав рабочую (синюю) одежду, рабочие ботинки («гады») и бескозырки (без ленточек). Мы были готовы к выезду в лагерь для первичного обучения военному делу.
1.3. Курс «молодого бойца».
До начала нормального учебного процесса в училище нам надлежало пройти курс «молодого бойца», т.е. освоить «азы» воинской службы. Для этого мы были направлены в летний лагерь, располагавшийся под Ленинградом, на озере Нахимовском. Убыли мы туда 1 августа 1957 года. От училища до Финляндского вокзала мы добирались на трамвае, затем - на электричке до Рощино, откуда на пригородном поезде (под паровозной тягой) - до станции Каннельярви, а от станции до лагеря - пешком. Было это, видимо, достаточно далеко, потому что помнятся остановки (привалы) для отдыха по дороге. Несколько спокойных глубоких вдохов лесного воздуха, а мы двигались в лесном массиве, напоенном запахами летнего леса, быстро восстанавливали силы и мы были готовы двигаться дальше.
На фото представлены (слева направо): Женя Скиба, Алик Акулов, Слава Калитиевский, Вова Кружков, Витя Головко, Миша Скуржин и Толя Баженов. Так мы выглядели тогда. «Законно» одета бескозырка с ленточкой только у Акулова (нахимовца). Кружков и Баженов в этом вопросе несколько «забежали» вперед, надев чужие бескозырки.
В лагере, уже обустроенном, для размещения всех 3-х факультетов, нас ожидали армейские палатки, в которых мы разместились по 6 или 8 человек. Распределение по палаткам было осуществлено по принципу строевого расчета. Поскольку мы были построены по ранжиру (по росту), то и состав палаток определился по росту. Так, в одной из палаток самых высокорослых оказались Слава Иванушкин, Толя Ларош, Валера Зародов, Юра Стекольников, Юра Дьяконов и кто-то еще. Существует и другое мнение (Женя Бандурин) о строевом расчете: мы были разбиты на взводы ( по классам) и отделения, а командирами взводов и отделений стали курсанты Артиллерийского училища, проходившие практику младших строевых командиров.
Размещение по палаткам определило формирование первых групп «по интересам», т.е. по совместно решаемым задачам. По мере узнавания друг друга, появлялись группировки и по другим признакам, в частности по взаимной приязни.
Программа пребывания в лагере предусматривала:
а) изучение воинских уставов и строевых приемов;
б) изучение устройства стрелкового оружия и правил обращения с ним;
в) изучение устройства шлюпки и правил управления шлюпкой при плавании на веслах и под парусом;
г) подготовка и сдача норм по физической подготовке.
Еще одна, из немногих сохранившихся, «лагерных» фотографий, запечатлевшая одну из групп, оказавшихся перед объективом фотоаппарата по какому-то случаю (слева направо): Боря Черных, Миша Скуржин и Вова Казачинский. Впрочем, они и так узнаваемы.
День начинался с утренней физзарядки, завершавшейся массовым принудительным купанием в озере. Затем утренняя приборка и завтрак.
После завтрака обычно проводились строевые занятия на местном стадионе (он же плац). В нашей роте руководил строевыми занятиями сержант Лыков (курсант Ленинградского артиллерийского училища, проходивший в нашем лагере практику руководства строевой подготовкой). Строевой шаг отрабатывался под барабан. Барабанную группу возглавлял мичман (жаль, не вспоминается фамилия) из училищного оркестра, очень гордившийся тем, что ему пришлось участвовать в церемонии коронации английской королевы Елизаветы II (наши корабли были тогда в Англии с дружеским визитом). В этой барабанной группе были и волонтеры из роты: Юра Дьяконов и Игорь Казаковцев. Строевые занятия под палящим августовским солнцем были малоприятным мероприятием. Однажды от солнечного перегрева упал в обморок один из курсантов (Володя Гарфильд), которого срочно отправили в медпункт. Так что наши ребята в барабанной группе неплохо устроились.
Помимо строевых приемов без оружия, мы отрабатывали эти приемы и с оружием - через несколько недель привезли для нас карабины СКС, закрепив их за каждым в индивидуальном порядке. Помимо строевых приемов, мы отрабатывали приемы стрельбы из карабинов, повседневного ухода за оружием, несение караульной службы с оружием. Привыкание к жизни с оружием было достаточно трудным для вчерашних школьников. Так, при возвращении из лагеря в училище мы повторили свой путь до Каннельярви пешком, потом на паровике и электричке до Питера, а от Финляндского вокзала нас довезли на трамвае только до Благодатной улицы, откуда до училища - снова пеший переход. Все такие переходы мы совершали с карабинами «на плечо», что стало довольно трудным испытанием для нас - так левая рука буквально «отваливалась» от усталости.
На этом «дурашливом» фото представлен один из строевых приемов, которые нам приходилось отрабатывать на строевых занятиях. Демонстрирует прием группа в составе (слева направо): Миша Скуржин, Володя Кружков, Слава Калитиевский и Толя Баженов. На груди Кружкова и Калитиевского видны боцманские дудки - признак несения дежурной службы (дневальный по лагерю).
После обеда проводились различного рода теоретические и практические занятия по программе молодого бойца под руководством офицеров училища. После ужина время было свободным от занятий и, до вечерней прогулки, каждый мог заниматься делами по своему усмотрению. В это время работали различные кружки самодеятельности, например, кружок строевой песни, в котором «отрабатывались» ротные запевалы. При движении строем, в частности, в ходе вечерних прогулок мы должны были петь строевые песни, которые призваны были сплачивать наш воинский коллектив. И мы их пели, и, надо сказать, не без удовольствия. Запевалы в роте нашлись и без этого кружка. Так неожиданно обнаружилось, что хорошими вокальными данными обладает Олег Ларин, чей чистый и звонкий голос сразу же выделился из общего хора. С казенным репертуаром рота не согласилась и стала искать альтернативные варианты. Так Слава Калитиевский предложил озорную песню, которая всем понравилась и мы ее с удовольствием распевали. Эту песню вспомнил на традиционной встрече выпускников в 2002 г. Игорь Пылайков. Припев этой песни выглядит так:
Для тебя, моя родная,
Эта песенка простая.
Я влюблен и ты, быть может, (тут следовал выкрик: «рота!»)
Потеряла сердце тоже.
Учили нас и караульной службе. Для этого были организованы караульные посты, в частности, у шлагбаумов на въезде в лагерь и запасном выезде из лагеря. Отрабатывался развод караулов, смена караульных на постах и другие мероприятия, предусмотренные Уставом гарнизонной и караульной службы.
Воскресенье в лагере было днем, свободным от занятий. Офицеры, кроме дежурной службы, уезжали в Ленинград, по домам. Курсанты отдыхали, кто как мог. Окружающий лес давал возможность совершать прогулки (группами или в одиночку), собирать ягоды, грибы (кто имел такое желание). Это оставило в памяти приятные ассоциации.
В лагере на свежем лесном воздухе наши молодые организмы требовали питания. Стандартного курсантского пайка, для полного удовлетворения этого требования, не хватало. Мы постоянно ощущали желание чего-нибудь съесть. В нашей лагерной столовой мы сидели по 10 человек (отделение) за длинным столом. С двух сторон были установлены сиденья (банки), врытые в землю. Посадка за стол осуществлялась из строя - заходили за стол между банкой и столом и затем, по команде, садились. Так же и выходили из-за стола. Такая процедура посадки за стол в первое время использовалась курсантами, заходившими за стол первыми, для захватывания с хлебной тарелки хлеба, сколько хочется. В результате последним, заходящим за стол курсантам, хлеба на тарелке не оставалось. Это, естественно, вызывало скандалы. Со временем культура поведения за столом улучшилась, и подобная практика дележа хлеба прекратилась. За одним из столов эту культуру привили весьма оригинально. За этим столом сидел курсант Прохоров, заходивший за стол первым и захватывавшим хлеба больше, чем ему было положено. Его товарищи решили его проучить, «взяв» его на «слабо»:
- Юра, а за весь стол ты обед не съешь!
- Да, запросто!
- Хорошо. Если съешь, то каждый из нас по очереди в последующие дни отдаст тебе свой обед. Если же не съешь, то ты каждому из нас, по очереди, отдашь свой обед. Согласен?
- Согласен.
На следующий день перед Прохоровым был поставлен бачок с супом (первое), бачок с кашей и котлетами (второе) и 10 кружек компота (на десерт). Увидев все это перед собой, он понял, что «зарвался» и все это съесть не сможет, однако отказываться не стал - решил все-таки устроить своему желудку праздник. Он сначала выпил все компоты, затем съел 2 порции супа. Второго он смог съесть только одну порцию (котлету с кашей) - и сдался на милость коллектива. Коллектив, разделив оставшуюся еду между собой, от санкций не отказался - последующие 9 дней Юра Прохоров отдавал свой обед, а очередной, принимающий этот обед, решал, что с ним делать. Обычно он забирал себе компот, а первое и второе возвращал проигравшему. После этого случая Юра уже не брал хлеба больше положенной нормы.
Представление о нашей спортивной жизни в лагере можно получить из этой фотографии, на которой отображен момент старта заплыва на 25 м в одежде. Лица здесь, к сожалению, не распознаваемы. На переднем плане - наш командир роты Сафонов В.М.
Хорошо видна панорама озера Нахимовского, на котором мы нарабатывали первые «морские» навыки.
В лагере мы носили бескозырки без ленточек (до принятия присяги они были не положены). Но уже в этой обстановке проявились попытки «усовершенствования» предметов формы одежды в соответствии с требованиями тогдашней моды. Реализовать эти «усовершенствования», в частности, перешить бескозырку, взялся Дима Марков (опытный в этом деле «нахимон»). Причем делал это он не бескорыстно, а за некоторую плату. Поэтому, видимо, массового характера переделка головных уборов не приняла.
Лагерный сбор по плану должен был продолжаться 2 месяца (август и сентябрь), но мы прошли его по сокращенной и уплотненной программе - где-то на 2 недели меньше. Эти недели наши начальники использовали на благоустройство территории училища с нашим участием в качестве рабочей силы. Мы засыпали дворы училища толстым слоем щебня для последующего асфальтирования. Все дворы училища (северный, средний и южный) были тогда просто грунтовыми. К зданию училища снаружи был подвезен щебень, сваленный в громадные кучи, который мы носилками таскали во дворы и укладывали ровным толстым слоем. Позже на этот слой был положен асфальт. Эта работа для наших молодых неокрепших еще организмов стала довольно тяжелым испытанием.
Итак, во второй половине сентября мы вернулись в стены училища, в «Систему». На курсантском жаргоне училище называлось «Системой» (от «системы обучения и воспитания»). Некоторые, особо «свободолюбивые» из нас придавали этому термину негативный смысл, в плане «системы ограничения свободы делать все, что хочется». Теперь, в зрелом возрасте, все мы благодарны нашей «Системе» именно за обучение и воспитание, которое мы в ней получили, и которое позволило каждому из нас достойно пройти свой жизненный путь.
1.4. Обучение на 1-ом курсе.
Учебные занятия начались 3 октября. К этому времени, вернувшись из лагеря, мы были разбиты на 5 учебных классов (они же взводы роты). Класс определял специализацию обучения. Списочный состав классов 1 курса сейчас определяется с трудом - склероз. Даже коллективная память не помогает. Ниже приводится список роты с распределением по классам, как он помнится сегодня.
Не удалось определить первичную специализацию: Акулова А., Коваленко В.Ф., Кочергина, Невского А., Рогожина, Снятовского А., Тамбовцева И.
К сожалению, фотографий курсантов на 1 курсе, хоть как-то определяющих их распределение по классам, отыскать не удалось. Приведенная здесь фотография, отображающая, видимо, день рождения Димы Маркова (на фотографии он с цветами), содержит в основном представителей «путсистов», но есть здесь и представители других классов (Вова Гарфильд, Юра Семенов, Вова Линьков, Слава Калитиевский).
Класс торпедного
оружия (311 класс)
| Класс минного
оружия (312 класс)
| Класс трального
оружия (313 класс)
| Класс противоло-
дочного оружия
(314 класс)
| Класс приборов
управления тор-
педной стрель-
бой (315 класс) |
Бандурин Е.Н
Буйлов Б.
Бухарцев М.Н
Вопросов В.Г
Гарфильд В.О.
Головко В.Л
Дьяконов Ю.П.
Егоров В.Г
Иванов В.Ф
Казаковцев И.
Кириллов В.А.
Ковальчук Н.И.
Кудрявцев
Макеев И.К.
Мироедов А
Чегуров | Быстров Б.В.
Калитиевский В
Карпунец В.А.
Кушнир В.
Ларин О.
Ларош А.Б.
Мазохин С.
Обрусов В
Осипов В.П.
Переверзев И.Д.
Прохоров Ю.
Рвачев И.
Рогов Л.И.
Семенов Ю. П.
Скиба Е.Н. | Вергазов Г.Н.
Елькин А.А.
Иванушкин В.А
Илларионов В.Н
Крылов Н..И.
Любимов Г.А
Садов В.А.
Черных Б.П | Егерев Ю.К.
Иванов В.З
Иванов Ф.А
Левкович Ю.В.
Линьков В.К.
Матвеев А.Д.
Недогреев Д.
Пехтерев А.А.
Смирнов В.М.
Смирнов Ю.
Терентьев А. С
Фокин А.
Хуттер И.П. | Алешин О.А.
Баженов А.Н.
Башкирцев В
Вышкварцев Д.И.
Григорьев И.Н.
Зародов В.П
Казачинский В.К.
Коваленко В.С.
Кружков В.П
Ламзин Ю.И
Марков Д.В.
Пылайков И.Ф.
Сизов Ю.Д.
Сорокин В.И.
Скуржин М.В
Старостин Л.
Стекольников Ю.И.
Таланов О.С.
Шайтанов И.Ю
Шинкевич Г.И. Шишкин А.А
Чернов Ю.М. |
Каждый класс был сразу же взят под опеку соответствующей кафедрой.
Хотелось бы здесь привести профессорско-преподавательский состав кафедр Минно-торпедного факультета на то время, но, увы, и здесь не удалось установить это достаточно точно.
По кафедре торпедного оружия помнится, что ее начальником был капитан 2 ранга Шугайло Дементий Дементьевич, а начальником лаборатории - старший лейтенант Трапезников.
1 курс. Одно из первых увольнений: Алешин, Шайтанов, Шишкин,, Скуржин, Сорокин, Марков, Пылайков, Шинкевич, Осипов?, Коваленко, Казачинский, Семенов, Линьков, Баженов, Гарфильд, Калитиевский
По кафедре минного и трального оружия (она была единая) известно, что начальником кафедры был капитан 1 ранга Гейро Абрам Борисович, а преподавателями:
- полковник Тимофеев Евгений Павлович;
- капитан 3 ранга Рогальский Вячеслав Вячеславович;
- капитан-лейтенант Пронозов Борис Николаевич;
- капитан 2 ранга Бекренев Сергей В.
- капитан 3 ранга Вотяков Арис Павлович;
- капитан 3 ранга Глазунов В.П.;
- капитан 3 ранга Каковыхин И.Н.;
Начальником лаборатории был капитан Остроухов Виктор Денисович
По кафедре противолодочного оружия можно сказать, только то, что начальником кафедры был капитан 1 ранга Артемьев С.М., а из преподавателей вспоминается капитан 2 ранга Моторный Василий (отчество так и не вспомнили).
По кафедре ПУТС известно, начальником кафедры был капитан 1 ранга Кубланов Эуль Вениаминович, а преподавателями:
- капитан 3 ранга Суханов М.И.;
- капитан 2 ранга Седов Н.А.;
- капитан 3 ранга Майоров.
Известно также, что преподавателями специальных дисциплин на Минно-торпедном факультете были также:
- капитан 3 ранга Белов А.В.;
- Беспрозванный И.В.;
- капитан 1 ранга Бурак М.И.;
- капитан 2 ранга Васильев Н.М.;
- капитан 2 ранга Запорожченко Л.И.;
- Кудрявцев А.Ф.;
- капитан 1 ранга Мокшанов В.В.;
- капитан 2 ранга Родионов П.Д.;
- старший лейтенант Рябов В.В.;
Однако установить их принадлежность к той или иной кафедре не удалось - даже коллективная память спасовала.
С возвращением в училище из лагеря, нам выдали полный комплект обмундирования, который нужно было соответствующим образом подготовить, в частности, пришить погоны и нарукавные нашивки («галочки»). Выдали и ленточки на бескозырки, на которых красовалось золотом: «ВЫСШЕЕ ИНЖ. УЧИЛИЩЕ ВМФ». Правда, носить их пока было нельзя - только после присяги.
Прием присяги состоялся в торжественной обстановке в воскресенье 6 октября 1957 года на площади перед зданием училища (тогда это был пустырь). Погода была пасмурная, накрапывал дождь. Принимающий читал текст присяги, держа его в правой руке (в левой руки был карабин), затем ставил свою подпись в ведомости на специально выставленном столе. Женя Бандурин вспоминает, что в момент подписания, когда он наклонился над столом, вод с его бескозырки пролилась прямо на эту ведомость. Последующие подходили к этой ведомости уже с осторожностью, предварительно стряхнув воду с бескозырки. Не смотря на это ведомость потом пришлось заменить и повторно подписать уже в здании училища. После принятия присяги и торжественного обеда нам полагалось увольнение в город, как полноправным военнослужащим, однако этого не случилось - в гарнизоне был объявлен месячный карантин из-за массового заболевания населения гриппом, так что реализовали мы свое право на увольнение несколько позже.
В одном из первых увольнений в город друзья-«неразлей вода»: Виталий Карпунец и Стас Мазохин. Конечно же, первой достопримечательностью города Ленинграда, с которой мы (иногородние) стремились ознакомиться, был легендарный Медный всадник.
После принятия присяги мы получили оружие - самозарядный карабин Симонова (СКС) и могли теперь нести караульную службу с оружием. В училищном карауле был один такой пост, где часовой стоял с оружием. Это пост № 1, у Знамени части, располагавшийся в вестибюле, рядом с помещением дежурного по училищу. Этот пост был круглосуточным. Другие посты, например, у вещевого склада (на 11 этаже северной башни) или у складов КЭО (за стенами училища, с тыльной стороны здания), охранялись караульными, вооруженными только ножом, и были ночными. Курсанты караула, назначенные на эти посты, днем отпускались на учебные занятия. Была и другая дежурная служба, которую несли курсанты. Она включала в себя:
- дежурного и дневального по роте;
- дежурного по столовой;
- дежурного по клубу;
- дежурное подразделение в кочегарке;
- пожарное подразделение;
- дозорная служба (ночной обход здания училища).
Допуск нас к оружию означал также, что мы теперь можем участвовать в параде войск, которые ежегодно проводились по случаю праздников 7 ноября и 1 мая. Поэтому в октябре наша рота была включена в парадный расчет училища для участия в параде войск на Дворцовой площади 7 ноября 1957 г. Навыки строевых приемов, полученные в лагере, оказались очень быстро востребованными. Тренировки парадного расчета проводились на площади у Средней Рогатки. Автомобильное движение тогда было не столь интенсивным, как сегодня и эти тренировки не мешали нормальному движению автомобилей в этом районе. Отрабатывали мы строевой шаг под барабаны.
Все эти мероприятия проходили параллельно учебному процессу и, наряду с различными хозяйственными работами, к которым курсанты привлекались, были дополнительной нагрузкой к программе обучения.
Как уже отмечалось, в основу общеобразовательной программы обучения в училище была положена учебная программа Ленинградского кораблестроительного института (ЛКИ). Некоторые, правда, считают, что программа (общеобразовательная часть) была взята в МВТУ им. Баумана. Это, конечно, престижней. В общем, общеобразовательное обучение в училище было рассчитано на 3 года. Остальные 2 года из 5-ти лет обучения предназначались для изучения специальных предметов, обеспечивающих освоение соответствующей специализации.
Отрабатывали мы строевой шаг под барабаны. В барабанной группе оказались и двое «наших»: Юра Дьяконов и Гарик Казаковцев (на фото их легко узнать).
Учебная программа 1-го курса предусматривала, в основном, изучение общеобразовательных дисциплин высшей школы и включала в себя соответствующие учебные предметы.
В 1-ом семестре изучались дисциплины:
- высшая математика (лекций - 76 час / практических занятий - 78 час) - преподаватели: Шипулин С.М. и Павлов Н.Н.;
- физика (76 час/38 час) - преподаватели: Бернотас и Ревич;
- история КПСС (76 час) - преподаватели не запомнились;
- начертательная геометрия (76 час) - преподаватель Курков А.И.;
- кораблевождение (38 час) - преподаватели Иосса, Макаров И.И.
- иностранный язык ((38 час) - преподаватели: Кудревич С.Н. (английский), Чернова (немецкий);
- морская практика - преподаватель Макаров И.И.;
- строевая подготовка - руководитель командир роты;
- физическая подготовка - руководитель начальник кафедры физподготовки майор Киреев.
Экзамен предусматривался по первым 3 дисциплинам. По остальным дисциплинам требовалось получить зачет.
Первая зимняя сессия показала, что не все оказались в состоянии справиться с ней с первого захода. Образовалась «академия» - группа курсантов, получивших «неуды» на экзаменах. Они были лишены возможности использовать 2-х недельные зимние каникулы по своему усмотрению, и вынуждены были заниматься в это время подготовкой для пересдачи «заваленных» экзаменов. Сама пересдача происходила сразу после начала занятий во втором семестре, в течение первых двух недель.
Счастливчики, избежавшие доли «академиков», могли даже выехать к родителям, если они жили не слишком далеко. Проезд туда и обратно обеспечивался за свой счет (проездные полагались только один раз в год). Некоторые ездили по путевкам в дом отдыха (за счет своего продовольственного аттестата), а некоторые приглашались сокурсниками съездить с ними к их родителям. Ну, а те, кто никуда не уехал, могли каждый день уходить в увольнение, при желании - с ночевкой.
Во 2-м семестре продолжалось изучение некоторых дисциплин 1 семестра, но появились и новые:
- высшая математика (64 час/32 час);
- физика (64 час/ 32 час);
- теоретическая механика (64 час/32 час) - преподаватель профессор Ханович И.И.;
- история КПСС;
- технология металлов (64 час) - преподаватель Одинг Г.А.;
- иностранный язык (32 час);
- кораблевождение (32 час);
- черчение (32 час) - преподаватель Курков А.И.
По первым 4 предметам предусматривался экзамен, а по остальным - зачет.
Но прежде, чем перейти к летней сессии, хотелось бы отметить некоторые особенности нашего быта, не связанного непосредственно с учебой. Этот быт, в частности, определялся и устройством здания училища, расположением его помещений. Здание училища представляло собой прямоугольное сооружение с внутренним двором, с тыльной стороны которого примыкала полукруглая часть зала заседаний Дома Советов. Благодаря стараниям Сорокина В.И. удалось отыскать схему здания Дома Советов, правда, только первый этаж, но представление о размещении различных помещений училища можно составить (если поднапрячь память).
На схеме представлен план 1-го этажа здания Дома Советов. Фасадная часть здания, обращенная к Московскому проспекту (проспект, как известно, пролегает по Пулковскому меридиану, т.е. строго по направлению север-юг), в центральной части имела 9 этажей, а крылья - 5 этажей.
В центральной части здания располагались кабинеты руководства училища и факультетов. В северном и южном частях фасадной части (и остальных частях здания - крыльях) было по 5 этажей. В этих частях размещались классные помещения, где проходила самоподготовка, и аудитории для чтения лекций, а также помещения другого назначения. В частности, на первом этаже южного крыла, в той части, которая выходила в сторону Алтайской улицы, располагалась медицинская часть училища. В этой же части, но с тыльной стороны располагался буфет, где мы «баловались» разными вкусностями. Полукруглая («циркульная») часть с тыльной стороны здания использовалась в качестве актового зала (клуба), в котором проходили собрания личного состава, а также концерты, танцы и спортивные занятия. Под этим залом, на 1 этаже размещалась курсантская столовая. По периферии этой части на первом этаже с полуподвалом размещались лаборатории кафедр с образцами оружия, а с 3-го этажа и выше – спальные помещения для курсантов. С фасадной частью здания эта «циркульная часть соединялась 2-мя переходами, начиная со 2 этажа. Эти переходы делили внутренний двор на 3 части: северную, среднюю и южную. В этих дворах осуществлялись построения личного состава училища, строевые занятия, развод караулов и пр. Северный и южный дворы имели въездные ворота (отдельные караульные посты). Территория вокруг здания училища не была огорожена. С тыльной стороны здания располагались склады с имуществом КЭО, которые охранялись караульным. Отсутствие огражденной территории за стенами училища обеспечивало беспрепятственный подход к зданию любому желающему. Для предотвращения злоумышленных действий со стороны таких посторонних людей, в ночное время был предусмотрен обход училища по периметру специальным дозором (курсант, вооруженный ножом), задачей которого было, в случае обнаружения чего-либо необычного, докладывать дежурному по училищу для принятия мер.
Дежурный по училищу располагался у парадного входа в училище в центральной части фасадной стороны. Здесь же, на первой площадке парадной лестницы стояло Знамя училища, охраняемое часовым (пост № 1 училищного караула). Кроме этого, часовыми охранялись склад боепитания, склад радиоактивных и химических веществ, располагавшийся на последнем этаже башни в северной части здания. Вообще в училищном карауле было несколько постов, в том числе порядка 2-3-х караульных. Круглосуточным был один пост № 1 у знамени училища из 3-х постовых, остальные посты были ночными из 2-х постовых. На всех постах служба неслась с карабинами и патронами, а на караульных постах за пределами училища, в частности у склада КЭО, с карабинами, но без патронов (предполагалось оборона от нападения штыком и прикладом).
Спальное помещение нашей роты располагалось на 3-ом этаже «циркульной» части здания, справа от главного (адмиральского) входа. Циркульной частью называли внешнюю часть здания, в котором располагался зал заседаний Дома Советов. После занятия здания училищем помещение зала заседаний было разделено по высоте на 2 помещения: в нижней части (1-й этаж с полуподвалом) была размещена курсантская столовая, в верхней части (2-й этаж и выше) размещался актовый зал училища (мы его называли - клуб). Крыша актового зала была стеклянной, обеспечивая «верхнее» освещение в дневное время. По периметру актового зала размещались помещения, разделенные уже по-этажно. На 1-ом этаже и в полуподвале, как уже отмечалось, размещались лаборатории кафедр училища с образцами соответствующего вооружения, на 2-ом этаже размещалось фойе клуба, а на 3-ем этаже и выше - спальни курсантов. На последнем (чердачном) этаже циркульной части размещались склады вещевого имущества - баталерки (по-факультетно). Все эти помещения по внешней стороне были связаны несколькими лестницами, первоначально предназначавшиеся для обеспечения входа и выхода в зал заседаний Дома Советов непосредственно с улицы. В условиях училища уличные двери на эти лестницы обычно были закрыты на замок. Таким образом, образовывалось безлюдное пространство, где курсантам можно было «отдохнуть» от общества и где некоторые из них умудрялись даже спать, увильнув от неприятных мероприятий. Мы эти лестницы называли, конечно же, по-морскому - трапами. Поскольку на трапах необходимо было делать приборку, то для этого за ними были закреплены курсанты-приборщики, Они, естественно, имели доступ к ключам от выходных дверей, что создавало условия для того, чтобы отдельные, особо «рисковые», курсанты использовали эти трапы для самовольного выхода в город. Входная дверь от трапа, ведущего в клуб, была в ведении дневального по клубу, дежурившему там и ночью. Некоторые курсанты использовали это обстоятельство для организации ночных свиданий со своими девушками, прямо на «боевом» посту. В нашей роте это проделывал, в частности, Дима Недогреев.
Полы во всех помещениях училища были паркетные. Для блеска они натирались специальными полотерными щетками курсантами, за которыми эти полы были закреплены, как объекты приборки. В спальных помещениях, для предохранения паркета от повреждений железными ножками кроватей, под каждую такую ножку подставлялась деревянная подкладка («колобашка»). Помещения спален были большие, места было достаточно, чтобы всех курсантов разместить на одноярусных кроватях. С 2-х ярусными кроватями нам все же пришлось столкнуться, когда мы переехали на Охту (в здание Политического училища на Новочеркасском проспекте). Мы тогда были уже на 3-м курсе, т.е. «годки», но условия проживания там были уже значительно хуже и не позволяли реализовать привилегии старшего курса.
Все наше имущество размещалось в прикроватной тумбочке (туалетные принадлежности) и в рундуке - шкафчик без дверцы, или ниша (ячейка) в многоячеистом стеллаже в специально отведенном для этого помещении (рундучной). В этой нише (шкафчике без дверцы) аккуратно, по единому образцу, раскладывались принадлежности одежды. Сверху стопка одежды в рундуке прикрывалась форменным воротником (гюйсом). Шинели и бушлаты размещались тут же, в рундучной, на вешалках. Размещались они так, чтобы рукав шинели (бушлата), на котором пришита «галка», был обращен наружу. Выглядело это красиво.
Младшими командирами (старшинами) в нашу роту были назначены курсанты 5 курса (их выпуск состоялся в декабре 1957 года). Первым старшиной роты на 1 курсе нашего обучения стал Владислав Русаков, парень могучего телосложения, одним своим видом лишавший нас мысли о возможном неподчинении. Из старшин взводов (они назывались сначала помощниками командира взвода - помкомвзвода, а потом - заместителями командира взвода - замкомвзвода) припоминаются: Аркадий Рипинский (у торпедистов), Николай Афонин (у минеров), Александр Кирякин. Из командиров отделений: Игорь Горбачевский (у торпедистов), Сиротин (у торпедистов).
Старшины пользовались у нас непререкаемым авторитетом, и мы буквально «глядели им в рот». Это было вполне естественно - ведь мы еще совсем «салаги», а они уже почти все знают и умеют. Надо сказать, что старшины относились к нам по-отечески покровительственно, без нужды не «строили». Шоком для нас стал факт отправки на гауптвахту Русакова и Кирякина за какую-то провинность. Мы были свидетелями их возвращения с гауптвахты, когда они шли через двор училища с видом побитых псов. Провинность их оказалась столь тяжкой, что они были выпущены не лейтенантами, а мичманами.
О «годковщине», или «дедовщине», как сейчас говорят, какое-то понятие было. Нас информировали, что курсанты младших курсов должны относиться к старшекурсникам, как к начальникам, беспрекословно выполнять их указания, касающиеся воинской службы. Надо сказать, что в училище к тому времени сложились уже определенные традиции отношений между курсантами разных курсов: старшие относились к младшим снисходительно, но без унижения достоинства последних, а младшие - с уважением, а на 1 курсе - с чувством, близким к почитанию. Хотя о корабельной практике отношений между старшими и младшими ходили слухи, вроде того, что иногда старослужащие «рубят банки» молодым, т.е. физически «воспитывают». В курсантской же среде существовали в основном дружеские, взаимно уважительные отношения. Хотя были, конечно, и неприязненные взаимоотношения между отдельными курсантами, как во всяком большом коллективе, однако без теперешних «дедовских» традиций.
У одного из наших однокурсников, Димы Вышкварцева, в нашем же училище на нашем факультете учился брат (Вышкварцев В.И.). Он был уже на последнем курсе (выпуск декабря 1957 г.) и наш товарищ очень этим гордился. Этот факт создавал условия для образования неформального мостика общения между нами и «мастодонтами». Они разъясняли нам училищные традиции, рассказывали о преподавателях, о процессе обучения, практиках и вообще сообщали много интересного для нас, только начинающих жить в новых, уже негражданских, условиях.
Как военнослужащим нам положено было ежемесячное денежное довольствие. На первом курсе курсанту ежемесячно выдавали 75 руб. Это обеспечивало средствами на карманные расходы. Хватало даже на долю в складчине по случаю встречи какого-нибудь государственного праздника.
После обязательной самоподготовки можно было заниматься делами по собственному усмотрению: почитать, заняться спортом, пойти в кружок самодеятельности. В училище, при клубе работали различные кружки самодеятельности: драматический, хореографический и т.п. Широким спектром были представлены спортивные секции: баскетбол, волейбол, бокс, борьба, тяжелая и легкая атлетика, шахматы и др. Для руководства кружками и секциями были приглашены квалифицированные руководители и тренеры.
Мы, в то время еще не вполне физически сформировавшиеся, конечно же, хотели выглядеть настоящими мужчинами. Тогда был в зените славы американский атлет Томми Коно, пропагандировавший такое направление в спорте, как культуризм (сегодня его называют бодибилдингом). Иметь такую фигуру, как у Коно хотел бы каждый из нас. Реализовать это намерение можно было тогда через секцию тяжелой атлетики. Энтузиастами этого дела в роте стали: Стас Мазохин, Виталий Карпунец, Валера Зародов и Юра Стекольников. Они значительно продвинулись на этом пути, особенно Валера Зародов, продолжавший совершенствоваться в этом направлении и после выпуска из училища.
В нашей роте нашлись любители самых разных направлений проведения досуга. А в спорте оказалось достаточно много ребят, вошедших потом в сборные команды училища по различным видам спорта. Великолепным пловцом был Толя Ларош, удивлял нас стойками на руках, выполняемых на перилах трапов, Володя Иванов, были увлечены баскетболом Олег Алешин, Слава Вопросов, да и в других видах спорта наши ребята показывали хорошие результаты. Нашей роте повезло на талантливого шахматиста. Это был Гена Шинкевич, который с первых шагов в училище показал свою незаурядность в шахматах. Как он сам рассказывал, еще в ходе вступительных экзаменов на него «вышли» училищные шахматисты и решили его попробовать «на прочность». Он обыграл чемпиона училища. Потом до окончания училища был «несменяемым» чемпионом училища. В 1958 г. сборная училища по шахматам выиграла чемпионат ЛенВМБ (он был на 1-ой доске). Все 5 лет обучения в училище был в составе сборной ЛенВО по шахматам. На удивление нам, Гена мог играть на нескольких досках одновременно, причем «вслепую».
Большое внимание уделялось курсантами и культурной жизни: театры, музеи, выставки - Ленинград давал в этом отношении большие возможности. В клубе училища проходили концерты с участием известных артистов. Танцы с приглашением местных девушек давали возможность заводить новые знакомства, расширять спектр возможностей для удовлетворения потребностей в проведении досуга. Нужно отметить, что в училище культурное воспитание усиливалось тем, что в клубе еженедельно работала театральная касса (приезжала тетя) с достаточно большим выбором билетов во все театры Ленинграда. Желаемые билеты можно было и заказать. Мы с большим удовольствием ходили и в Кировский и другие театры, особенно тогда, когда обзавелись знакомыми девушками.
Учебный год закончился летней сессией, которая, как и зимняя сессия, оказалась благоприятной не для всех. Некоторые наши товарищи были отчислены из училища, в частности, из-за неуспеваемости. Потери роты на 1 курсе составили 9 человек, а именно: Башкирцев, Смирнов Ю. (по болезни), Коваленко В.Ф., Кочергин (по болезни), Вышкварцев (по неуспеваемости), Невский А., Рогожин, Тамбовцев И., Чегуров.
1.5. Морская практика на крейсере «Жданов.
С завершением летней сессии мы были отправлены на летнюю морскую практику, которая проходила на крейсере «Жданов» (пр. 68 бис). Руководителем практики был командир роты Сафонов В.М. Основная задача этой практики - освоение обязанностей матроса на корабле. Эта практика давала большинству из нас также первый опыт морского плавания («оморячивания»). Легкий крейсер пр. 68 бис «Жданов» был достаточно большим кораблем, так что первая встреча с неспокойным морем для нас не доставила особых неприятностей. Это создало иллюзию, что мы можем быть с ним «на ты». Некоторым позже пришлось от этой иллюзии избавляться.
Особо продолжительных морских походов за время практики предпринято не было, хотя, по данным Виталия Сорокина, мы наплавали на крейсере 2130 миль. Служба на этом корабле показалась нам вполне сносной.
Личный состав роты был расписан по боевым частям и боевым постам. На карман робы мы пришили боевой номер, который у нас, как у дублеров, начинался с нуля. Первая группа цифр обозначала номер боевой части корабля, вторая группа - номер боевого поста в этой боевой части, а третья группа - номер боевой смены на боевом посту. Были мы расписаны и по местам приборок. Так что с первых часов пребывания на корабле мы включились в корабельную жизнь, регламентированную корабельными расписаниями. Запомнились утренние и вечерние приборки, в частности, команда: «палубу скатить и пролопатить». Лопатка - это дощечка с резиной по краям, приделанная к палке (что-то вроде швабры). После того, как палубу обливают водой («скачивают») лопаткой сгоняют излишки воды с палубы в шпигаты. Получается почти насухо.
Вот так мы выглядели на крейсере. На фото друзья «по интересам»: Женя Скиба, Стас Мазохин и Виталий Карпунец. На кармане робы Скибы хорошо виден боевой номер: первая группа цифр - боевая часть, вторая - боевой пост, третья - боевая смена.
Не могли не запомниться большие приборки по субботам, когда деревянный настил палубы драился с песком посредством «торцов» (деревянных брусков). Чистота палубы по окончании приборки была такой, что при проведении по ней носовым платком следа на нем не оставалось.
Обычно во время большой приборки мы стирали свои рабочие платья (робы), которые на корабле были белыми (в отличие от синих роб, которые мы носили в училище). Сушили мы эти робы у вентиляции машинного отделения. Подаваемый вытяжной вентиляцией из машинного отделения теплый (даже горячий) воздух обеспечивал высыхание робы за 20-30 минут. Называли эту вентиляцию «Ташкентом».
За время практики крейсер выполнял артиллерийские стрельбы главным и универсальным калибром, что для большинства из нас явилось первым опытом наблюдения корабельной стрельбы. Надо сказать, что это было впечатляющее зрелище, особенно стрельба главным калибром.
Запомнилась также процедура обеспечения приема пищи - «бачкование». Бачковой получает на камбузе бачки (кастрюли) с первым и вторым блюдами, а также чай или компот на свою команду, накрывает стол, а затем, после приема пищи, убирает стол и моет посуду. Занятие весьма обременительное и малоприятное, но необходимое в корабельной жизни матроса. Поэтому обязанности бачкового выполнялись нами по-очереди.
Спали мы на рундуках, на которые укладывались пробковые матрасы и такие же подушки (они же были индивидуальным средством спасения на случай, если придется покинуть корабль в море). Матрас застилался комплектом постельного белья. Так что спальное место было достаточно комфортным.
После возвращения с практики мы были отпущены в отпуск на 30 суток. Большинство из нас отправились к родителям, на родину. Уехать летом из Ленинграда всегда было проблематично - время отпусков. Но мы ухитрялись как-то доставать билеты и уезжать. Проездные документы нам были положены на проезд в общем вагоне, т.е. без гарантии занять место для лежания. Хорошо, если ехать недалеко, в пределах суток, а если больше? До Новосибирска, например, поезд из Ленинграда идет 3 суток. Иногда приходилось примащиваться для сна на 3-ей полке, предназначенной для багажа. О постельных принадлежностях не было и речи - в общем вагоне они не выдавались. За 3-е суток такого путешествия путешественник набирался грязи так, что первой потребностью, по приезде к месту назначения, была баня. К этому надо добавить, что поезда в то время, приводились в движение, в основном, паровозом, в изобилии «снабжавшим» вагоны гарью из своей топки.
Курсанты-ленинградцы, могли позволить себе организовать свой отпуск с выездом к экзотическим местам, например, в Крым, к теплому морю. Они собирались группами и ехали туда «дикарями», с восторгом вспоминая потом о полученных впечатлениях.
Глава 2. Второй год.
2.1. Обучение на 2-м курсе.
После возвращения из отпуска мы привели свою форму одежды в соответствие новому своему статусу (2 курс), т.е. пришили на рукава по 2 «галки», и включились в повседневную училищную жизнь, уже знакомую по 1-му курсу.
Учебная программа 2-го курса предусматривала изучение ранее начатых, а также новых предметов.
В 1-м семестре нового учебного года такими предметами стали:
- высшая математика (76 час/38 час);
- физика (76 час/38 час);
- сопротивление материалов (57 час/38 час) - преподаватели: Мисаилов В.Ф. и Белов;
- теоретическая механика (76 час);
- черчение (38 час);
- иностранный язык ((38 час);
- кораблевождение (38 час);
- технология металлов (допуски и посадки) (76 час) – преподаватели: Одинг Г.А., Вакин В.В.;
- история КПСС.
По первым четырем предметам предусматривался экзамен, по остальным - зачет.
На фото представлены два приятеля: Володя Кружков и Виталий Сорокин в одном из первых увольнений на 2 курсе. Снялись они на фоне родного училища, дав нам, таким образом, возможность из сегодняшнего дня посмотреть на них, таких молодых, а также на то, что было перед зданием училища тогда.
На лабораторных работах слева: Терентьев, Скуржин, Стекольников - под
руководством мичмана Разорвина, справа: Таланов, Матвеев, Левкович.
Результаты зимней сессии так же, как и на первом курсе, не обошлась без «академии».
Зимние каникулы проводились примерно по той же схеме, что и на первом курсе. Кто-то съездил домой, к родителям, кто-то отдохнул у родственников или знакомых, а кто-то довольствовался более свободным распорядком дня, на время зимних каникул, при училище.
Во 2-м семестре состав учебных предметов был следующим:
- политическая экономия (64 час) - преподаватель Сманцер А.В.
- сопротивление материалов (48 час/32 час);
- корабельная электротехника (64 час) - преподаватели: Коробов и Григорьев Б.Ф.
- технология металлов (64 час);
- иностранный язык (32 час);
- черчение (32 час);
- теория машин и механизмов (38 час);
- боевые средства флота (32 час);
- теория вероятностей (32 час) - преподаватель Снедков.
По первым 4 предметам предусматривался экзамен, по остальным - зачет.
По результатам зимней и летней сессий были отчислены из училища еще несколько человек из нашей роты. После 2 курса мы не досчитались в составе роты 15 человек, отчисленных из училища по разным причинам: Акулов А. - за сон на посту у Знамени; Кушнир В., Коваленко В.Ф. и Иванов В.Ф. - по неуспеваемости, Гарфильд В.О. - по болезни; Фокин А. и Снятовский О.- симуляция сумасшествия; Марков Д., Головко В., Кудрявцев, Обрусов В., Казачинский В.К., Казаковцев И., Мазохин С., Старостин Л. - по другим причинам.
Самоподготовка. Слева: Зародов и Ламзин в кабинете черчения. Справа: Стекольников в классе.
Хочется прокомментировать случаи симуляции сумасшествия курсантами в нашей роте. Причиной этому стало разочарование в военной службе у ряда курсантов после 2-х лет пребывания в военной форме. Служить больше не хотелось, а просто так быть отчисленным из училища означало отправку на флот матросом - дослуживать срок действительной службы (срок службы на флоте тогда был 4 года). «Достойно» на гражданку можно было уволиться только по болезни. Членовредительством никто не хотел получать право на увольнение из ВМФ, а вот «сработать» под сумасшедшего - другое дело.
Первым этот путь решил опробовать курсант Снятовский. Он забился в подвальное помещение училища и не хотел оттуда выходить, не смотря на уговоры. Командование приняло решение применить силу. Курсантам Зародову и Стекольникову, как наиболее крепким ребятам, поручили вступить в контакт со Снятовским и, если он будет упорствовать, связать его и силой вытащить из подвала. Снятовский достаточно быстро согласился выйти из подвала и в этот же день был отправлен в психо-неврологический диспансер (где-то в районе железнодорожной станции «Удельная»). Уже через пару месяцев он, уже комиссованный, пришел в училище на танцы, как говорят, «в здравом уме и твердой памяти».
На фото представлен наш младший командир (старшина) Стас Уткин, сопровождающий группу курсантов нашей роты, видимо, группу ПУТСистов, в какую-то автобусную поездку. В группе курсантов различаются (слева направо): Баженов, Пылайков, Таланов, Ламзин, Скуржин, Терентьев, Шайтанов, Стекольников, Шинкевич.
Пример оказался заразительным. Вторым на этом пути оказался курсант Фокин. Он изобразил свое помешательство так: при разговоре с начальником факультета он начал крутить пуговицу на его кителе и оторвал ее. Он так же был комиссован.
Третий подобный случай произошел с Б. Буйловым, уже на 3 курсе. Он выбрал весьма экзотический способ демонстрации помешательства - встречая дежурного по училищу, он начал мочиться на его ноги.
Что ж, как говорят, каждому свое!
Из этих «сумасшедших», нашим ребятам довелось встретиться с Снятовским. Компания наших ребят, уже много позже выпуска из училища, собралась отметить какое-то событие в ресторане. По пути в этот ресторан им навстречу попался Снятовский, которого, как «своего парня», ребята пригласили с собой. Снятовский не отказался, но, в ходе вечера, повел себя «не по свойски» - когда все вышли из-за стола, чтобы потанцевать, он стал «шарить» по дамским сумочкам, оставленным на стульях. Пойманный за этим занятием, он был с позором выпровожен из ресторана. Видимо, так желаемая им «гражданка» порядочным человеком его не сделала.
На втором курсе мы стали богаче в денежном отношении - оклад денежного содержания нам увеличили до 100 руб. При той стабильности цен, которая была в стране в то время, это было заметным улучшением нашего материального состояния. Связи наши в городе расширились и укрепились. Мы уже были существенно более опытными в жизни, в сравнении с 1 курсом, и быт наш был обустроен достаточно хорошо. Спортивная и культурная жизнь роты продолжала «бить ключом».
Старшиной роты на 2 курсе у нас был Вадим Рыбалко, помкомвзводами: Юлиан Дашков (у торпедистов), Геннадий Семин (у минеров), Станислав Уткин (у путсистов).
2.2. Штурманская практика.
По окончании летней сессии нам предстояла штурманская практика на учебном корабле, в качестве которого должен был выступить минный заградитель «Урал». Программой летней практики предусматривалось получение курсантами практических навыков в штурманском деле путем ведения навигационной прокладки в реальном морском походе. С собой из училища мы везли наши «рабочие места» - столы, на которых можно было разместить навигационные карты и вести прокладку пути корабля. Эти столы легко устанавливались в выделенном месте на палубе корабля и подключались к бортовому электропитанию (для обеспечения подсветки в ночное время). Предполагалось, что «Урал» пройдет вдоль побережья, где достаточно много маяков и других ориентиров, позволяющих определить с их помощью место корабля в море.
МЗ «Урал» и группа курсантов на нем; Сизов, Садов, Переверзев, Елькин, Шайтанов, Сорокин
Но случилось непредвиденное: буквально сразу после выхода из Ломоносова, где мы погрузились на корабль, на «Урале» вышла из строя паровая машина («полетел» один из цилиндров). Корабль прошел всего 11 миль и вынужден был, на буксире, вернуться обратно, в Ломоносов для ремонта. Мы остались на «Урале» в ожидании решения дальнейшей своей судьбы, используя его как плавбазу.
Во время пребывания на «Урале» мы, в частности, занимались греблей на шлюпках. Были даже организованы шлюпочные гонки. Когда нас обучали правилам гребли на шлюпках, нам говорили, что все силы надо вкладывать в гребок, но так, чтобы это усилие приходилось на лопасть весла. Нам говорили: если гребец сломает весло у лопасти, он будет поощрен. Мы, конечно, старались следовать этим рекомендациям. Во время шлюпочных гонок в период нашего пребывания на «Урале», в связи с выше сказанным, имел таки место случай, когда гребец сломал весло при гребке. Этим гребцом был Виталий Карпунец, сломавший весло буквально на старте. Правда, весло сломалось не у лопасти, а у уключины, но нужно отдать должное его рвению – он хотел «как лучше». Оставшиеся 5 гребцов вынуждены были грести за шестерых, прокатив Виталия, как пассажира. Виталий, по природе - очень совестливый человек, страшно переживал, в связи с этим. Тем более, что шлюпка пришла второй, из 6 участвовавших в гонке. Из-за сломанного весла было упущено 1-е место. Команда шлюпки была тоже расстроена, но и 2-е место в сложившейся ситуации было достаточно почетным. Виталия успокаивали, мол, всякое бывает - дело житейское.
На «Урале» мы пробыли 20 дней (с 28 июля по 18 августа). Это время было заполнено, в основном, мероприятиями по морской практике, а также культурным освоением города Ломоносов. Не обошли мы вниманием и местную танцплощадку.
Командир роты Сафонов В.М. организовал нам также экскурсию в Кронштадт, о котором большинство из нас на тот период времени знали только из книг.
Наконец, проблема с поиском кораблей для нашей штурманской практики была решена. Для нас были выделены тральщики 19 дивизии кораблей ОВР, в Таллине. За нами, в Ломоносов, пришел эсминец (пр.30-бис), который и доставил нас к новому месту практики. Сначала нас разместили на рейдовых тральщиках («стотонниках»). На них, однако, не было условий для размещения наших «рабочих мест» и, пробыв на них 3 суток, мы были перемещены на 2 БТЩ (пр.254), где такие условия были. Корабли совершили предусмотренный программой нашей практики поход вдоль побережья от Таллина до Калининграда, с заходом в Ригу, Вентспилс, Лиепаю и Калининград.
Занятия по гребле на 10-весельном барказе МЗ «Урал». Исполнение команд:
«Весла на воду!» и «Весла на валек!».
Рота перед увольнением в г. Ломоносов (может кто себя узнает ?!)
Увольнение в г. Ломоносов. Слева: Григорьев, Вопросов, Кириллов, Линьков,
Шайтанов. Справа: Буйлов, Пехтерев, Сизов, Матвеев.
На фото отображена танцевальная площадка г. Ломоносов и, в частности, курсант Дьяконов, пытающийся завести новые знакомства среди местных представительниц прекрасной половины человечества.
На фото, отображающих экскурсию в г. Кронштадт. Слева (у памятника адмиралу Макарову): Смирнов и Вергазов, справа (у памятника Петру I): Сизов,
Матвеев, Ларин, Егоров.
Экскурсия в Кронштадт. Общий снимок у памятника С.О. Макарову (слева направо): Стекольников, Рвачев, Зародов, Крылов, Осипов, Елькин, Алешин, неизвестный, Прохоров, Рогов, Сафонов В.М., Пылайков, Ларош, Черных, Пехтерев, Скиба, Бужкевич, Таланов, Егоров, Шинкевич, Иванушкин, Вергазов, Мироедов, Григорьев, Дьяконов.
Практика на тральщиках. Слева: Матвеев и Пехтерев на рейдовых тральщиках.
Справа: Сорокин на морском тральщике, в перспективе - второй тральщик, идущий в кильватер (корабли в штурманском походе)
Штурманская практика на тральщиках. Слева: Матвеев и Иванов В. на рабочем месте прокладки. Справа: Иванов В., Матвеев, Иванов Ф., Егерев, Хуттер? У пеленгатора.
На фото эпизод штурманской практики на морском тральщике: обед на верхней палубе. На «бачке» расписаны (слева направо): Терентьев, Матвеев, Калитиевский, Пехтерев, Неопознанный, Ларин.
В Риге нас завезли на тральщике в устье Даугавы и показали город с реки. В Лиепае мы имели возможность погулять по городу свободно. Правда, времени было мало, но хоть какое-то представление о городе мы получили.
В Калининграде нас в город не уволили - не было времени, поскольку корабли должны были возвращаться в Таллин. Но экскурсию в город нам все-таки устроили - нас провели строем к центральным улицам города, показали развалины королевского замка и собора. Эти развалины не разбирали, хотя по окончании войны прошло уже более 10 лет. Как нам объяснили, это было вызвано неясностью ситуации со статусом города: кому он окончательно будет принадлежать - Союзу, Польше или Германии.
Во время увольнения в г. Лиепая (слева направо): Илларионов, Вергазов, Крылов, Семенов, Кириллов.
29 августа наша практика закончилась. На тральщиках мы наплавали 755 миль.
Из Таллина в училище мы добирались уже по железной дороге.
С возвращением в училище мы получили отпускные билеты и разъехались по местам проведения отпуска. При этом мы уже знали, что нам предстоит покинуть наш «Дом Советов» и перебраться на Охту, в здание, расположенное на Новочеркасском проспекте, недалеко от устья реки Охта.
Позже стала известна закулисная сторона этого дела. Установка политического руководства страны (Н.С. Хрущев) на сокращение Вооруженных Сил (в 1956 году был сделан первый шаг в этом направлении - произведено сокращение Армии на 600 тысяч человек) позволила некоторым высокопоставленным чиновникам реализовать свои ведомственные интересы. На здание Дома Советов позарился один из таких чиновников, некто Калмыков В.Д. Будучи Председателем Госкомитета СМ СССР по радиоэлектронике, он обратился к Н.С. Хрущеву с обоснованием ненужности ВВМУИО в свете планируемых сокращений Вооруженных Сил, и попросил передать освобождающееся здание организациям радиоэлектронной промышленности - перспективной народно-хозяйственной отрасли, находящейся на подъеме. Попытки командования училища, поддержанные, кстати, на высоком уровне (Д.Ф. Устинов и Л.И. Брежнев) доказать полезность училища для ВМФ, не смогли переубедить Н.С. Хрущева. Решение было принято в пользу Калмыкова В.Д. Правда, решение было пока паллиативным (половинчатым) в отношении ВВМУИО - оно должно было перебраться в другое здание. Такое здание было найдено на Новочеркасском проспекте. В нем размещалось среднее Военно-политическое училище ВМФ, решение о ликвидации которого уже было принято и реализовывалось.
С возвращением из отпуска мы начали переезд. До полной ликвидации ВВМУИО оставался еще год.
Глава 3. Третий год.
3.1. Обучение на 3-м курсе.
В конце августа мы собрались в училище после отпуска и включились в работу по переезду училища в освободившееся здание Политического училища на Охте. Курсанты были разбиты на 2 команды: одна оставалась на Московском проспекте и занималась демонтажем и погрузкой оборудования на транспортные средства, а вторая была отправлена к новому месту дислокации училища и занималась там приемкой и размещением перевозимого оборудования на новом месте. Основные работы были выполнены в течение сентября.
Современный вид фасадной стороны здания нашего училища на Охте. Здесь располагались учебные помещения и администрация училища. Здание было квадратным («каре») с внутренним двором. С этой стороны к нам проходили девушки, на танцы в клубе.
А это вид на спальный корпус, располагавшийся на другой стороне Новочеркасского проспекта. На фото можно рассмотреть двор с тыльной стороны учебного здания и даже КПП, через который мы проходили в спальные корпуса и обратно/
Занятия начались 1 октября 1959 года.
Количество учебных групп у нас не изменилось: торпедисты - 331 класс; минеры - 332 класс; тральщики - 333 класс; противолодочники - 334 класс; путсисты 335 класс. К сожалению, персональный состав классов в точности установить не удалось. Однако, обнаружилась групповая фотография 335 класса, позволяющая достаточно точно определить его состав:
Алешин О.А.
Баженов А.Н.
Григорьев И.Н.
Зародов В.П. | Коваленко В.С.
Кружков В.П.
Ламзин Ю.И.
Пылайков И.Ф. | Сизов Ю.Д.
Скуржин М.В.
Стекольников Ю.И.
Таланов О.С. | Чернов Ю.М.
Шайтанов И.Ю.
Шинкевич Г.И.
Шишкин А.А. |
Учебная программа 3 курса предусматривала изучение следующих дисциплин.
В 1-м семестре:
- теория упругости (51 час) - преподаватель Мисаилов В.Ф.;
- корабельная электротехника (34 час/34 час);
- электроника, автоматика и телемеханика - преподаватели: Бекренев С., Вотяков А.П., Тимофеев Е.П.;
- теория машин и механизмов (34 час/51 час);
- иностранный язык (34 час);
- политическая экономия (34 час);
- гидроакустика (физические поля корабля) (54 час) - преподаватели: Рогальский В.В.
- специальные дисциплины (по профилю обучения).
По первым 3 предметам сдавались экзамены, а по остальным - зачеты.
Самоподготовка. Слева 334 класс (слева направо): Пехтерев (просматривается только лоб), Егерев, Матвеев, неопознанный, Иванов Ф., неопознанный, неопознанный, Левкович, неопознанный, Черных.
Справа 333 класс: Иванушкин, Черных, Карпунец, Иванов В.З., Переверзев, Быстров, Прохоров.
Слева направо: неопознанный (спина), Карпунец, Пехтерев, Калитиевский, Осипов?, Иванов В., Терентьев, Сорокин. Илларионов, Прохоров, Бандурин, Иванушкин, Переверзев, неопознанный (затылок на переднем плане)
1 ряд: Скуржин, Терентьев, Рогов. 2 ряд: Пехтерев, Переверзев, Семенов, Осипов. 3 ряд: Иванов В., Линьков, Егерев,Рвачев, Скиба/
Зимняя сессия закончилась, как обычно - с «академиками». Прошли зимние каникулы, с проведением которых проблем уже не было - мы уже к этому были готовы лучше, чем раньше. Мы вступили во 2 семестр 3 курса.
Во 2-м семестре изучались:
- корабельная электротехника (48 час/ 32 час);
- специальные дисциплины (по профилю обучения) (72 час/24 час);
- политическая экономия (36 час);
- иностранный язык (24 час);
- физические поля корабля (24 час);
- газомеханика (48 час);
- боевые средства флота (36 час);
- курсовой проект по деталям машин (24 час)
По первым 4 дисциплинам мы сдавали экзамен, а по остальным - зачет. Курсовая работа защищалась.
Помимо учебы мы активно занимались спортом, занимались в самодеятельности, ходили в увольнение. В качестве штриха к этой стороне нашей жизни здесь представлены фотографии (что удалось найти).
Построение во дворе жилых корпусов. 33 рота: Дьяконов, Вопросов, Бухарцев, Мироедов, Линьков, Бандурин, Егоров, Кириллов, Крылов, Иванушкин, Прохоров, Сорокин.
Слева - соревнования по штанге: «наши» участники: Стекольников, Зародов
Справа - соревнования по классической борьбе. На ковре: Матвеев (сверху), Кружков (в партере)
Ликвидация училища вела к расставанию со многими привычными вещами, делами, людьми, в частности, с тренерами в спортивных секциях. Так, очень сожалели штангисты о своем тренере - «дяде Мише», который был другом самого Ивана Поддубного. На снимке: прощальная встреча секции штанги со своим наставником.
Закончилась летняя сессия. К этому времени решение о закрытии училища уже было принято - директивой МО СССР от 11 апреля 1960 г предписывалось: «расформировать Высшее Военно_морское училище инженеров оружия». 5 курс училища был выпущен офицерами, а оставшиеся 4 курса были распределены по другим училищам, в соответствии с разнарядкой. Наш Минно-торпедный факультет передавался ВВМУ им. Фрунзе, включался в состав действовавшего там Противолодочного факультета. Из нашего 4 курса были образованы 2 учебные группы (класса):
- класс противолодочников (341 класс);
- класс противоминщиков (342 класс).
На момент расформирования училища в нашей роте оставалось 60 курсантов. Передаче в ВВМУ им. Фрунзе подлежало только 50 человек. 10 человек подлежали демобилизации. Командование факультета провело собеседование с каждым из нас, разъяснив нам, что, в случае увольнения из ВМФ, мы можем поступить в любой технический ВУЗ на 3 курс и продолжить учебу для получения высшего образования. Большинство из нас заявили о желании уволиться из ВМФ, развязав тем самым руки командованию для «выбраковки». В общем, после 3 курса рота потеряла 10 человек: Буйлов Б. (симулировал сумасшествие), Ларин О. (попался на воровстве в своей роте); Мироедов А.. Недогреев Д., Калитиевский В., Егерев Ю.К., Григорьев И.Н, Коваленко В.С., Хуттер И.П. - по собственному желанию, и кто-то еще.
Интересно отметить, что с Минно-торпедного факультета ВВМУИО на противолодочный факультет ВВМУ им. М.В. Фрунзе были переданы курсанты ВВМУИО, закончившие:
- 1 курс (набор 1959 г.) - 30 человек;
- 2 курс (набор 1958 г.)- 50 человек;
- 3 курс (набор 1957 г.) - 50 человек;
- 4 курс – «кронштадтцы» (набор 1956 г. из среднего ВМУ в Кронштадте, где они проучились 2 года) - 40 человек.
Бывшие курсанты ВВМУИО образовали «параллельные» курсы тем, которые уже были в ВВМУ им. Фрунзе (обучавшиеся по 4-летней программе), соответственно: 2, 3 , 4, и 5 курсы. В училище им. Фрунзе с сентября 1960 г. начали обучение по 5-летней программе (с инженерным уклоном). Доучиться по 4-летней программе дали возможность только курсантам, закончившим к этому времени 3 курс. Поэтому в 1961 году из училища было 2 выпуска: «фрунзаки» (4 курс) и «инженеры» (5 курс, «кронштадтцы»).
В увольнении. Слева Егоров. Справа: Алешин, Пылайков, Стекольников, Зародов, Ламзин.
На приборке: Саша Пехтерев, Виталий Сорокин, Вова Иванов (почему-то в белых робах)
Но, кроме учебной, основной стороны курсантской жизни, была еще и бытовая, общественная и культурная сторона. Она характеризовалась следующими особенностями.
Во-первых, на третьем курсе оклад нашего денежного содержания составлял уже 150 руб., что, конечно же, было существенным для нашего бытия.
Во-вторых, на 3 курсе старшинами у нас стали новые 5-курсники (рота Жоры Коноплева). В частности, старшиной роты стал Николай Зуйков, одним из замкомвзводов - Виктор Балакин, а одним из комодов - Игорь Борзов. С этими старшинами у нас не все шло гладко. С одной стороны, мы уже не были новичками в военной службе, с другой стороны, разница в опыте службы между нами и старшинами не была существенной. Примером такой «негладкости» во взаимоотношениях является конфликт курсанта Семенова со своим комодом - Борзовым. Этот конфликт подробно описан в воспоминаниях Юры Семенова (см. раздел 2).
В-третьих, курсанты продолжали жить активной общественно-культурной жизнью, заниматься спортом, встречаться с девушками. Проводились спортивные соревнования. Так по классической борьбе для соревнований на первенство училища борцовский ковер расстилался в актовом зале клуба. Наши ребята участвовали и в соревнованиях на первенство ВВМУЗ и других соревнованиях.
В 1959 году в нашей роте состоялась первая свадьба. Пионером в этом направлении стал Юрий Сизов. Свадьба проходила в квартире невесты, на Суворовском проспекте. Присутствовала почти вся рота. Гуляли всю ночь, а на следующий день, в 16 часов, нужно было заступать в дежурство по училищу, в пожарное подразделение. Командир роты Сафонов В.М., инструктируя пожарное подразделение перед заступлением в дежурство, видел похмельное состояние курсантов, но отнесся к этому с пониманием и даже с юмором.
С завершением летней сессии начались работы по ликвидации училища - здание нужно было освобождать для нового пользователя. Этим пользователем стал объединенный институт морского оружия (28 НИИ), образованный в 1960 г. В связи с ликвидацией училища летняя практика курсантов была отменена.
С окончанием основных работ по ликвидации училища, курсанты были отправлены к новому месту обучения, откуда разъехались в отпуска. Таким образом, мы уезжали в отпуск летом 1960 года из ВВМУ им. Фрунзе.
Глава 4. Четвертый год.
4.1.. Обучение на 4-м курсе.
1960 год стал «черным» годом не только для нашего училища. Политическое руководство страны, возглавляемое Н.С. Хрущовым, инициировало крупное сокращение Вооруженных Сил СССР (на 1 миллион 200 тысяч человек). Скоропалительность и непродуманность такой крупной реформы привели к массовым увольнениям из армии заслуженных офицеров, которые не могли найти себе достойного места в народном хозяйстве. Средства массовой информации с восторгом описывали, как генералы шли в председатели колхозов, а майоры - в скотники или дояры. Работоспособная боевая техника (танки, самолеты, корабли и др.) разделывалась на металлолом. Выполнявшие эту работу военнослужащие, недавно еще успешно эксплуатировавшие ее, не могли сдержать слез сожаления и обиды. Реформирование военных учебных заведений вызывало примерно те же чувства у военных людей. Правда, ВВМУИО было расформировано так, что курсанты, в основном, смогли закончить обучение, пусть и в составе других училищ. Артиллеристы были переведены в училище подводного плавания, минеры - в ВВМУ им. М.В. Фрунзе в Ленинграде, а химики отправились со своим имуществом по внутренним водным путям в училище, которое располагалось в г. Баку. В этом же году произошло объединение Военно-Морских академий им. К.Е. Ворошилова и им. А.Н. Крылова, а также Военно-Морских научно-исследовательских институтов вооружения (НИИ № 4 и НИИ № 3 образовали НИИ №28). Уклон в развитии вооружения для Армии и Флота был принят в сторону ракетного оружия, в ущерб всем остальным его видам. Негативные последствия этой реформы не замедлили сказаться очень скоро, и отмечаются до сих пор.
В ВВМУ им. М.В. Фрунзе начальником училища в это время был контр-адмирал Ванифатьев А.Г. Его заместителем по политической части - начальником политотдела училища был контр-адмирал Смирнов Ф.А. Начальником 3-го (Противолодочного) факультета был капитан 1 ранга Матвеев А.И, а его заместителем - капитан 1 ранга Шабалин Александр Осипович - дважды Герой Советского Союза, прославившийся в годы войны, командуя торпедным катером на Северном флоте.
Начальником кафедры противолодочного оружия был капитан 1 ранга Денисов Иван Георгиевич. В составе кафедры были преподаватели: Антонов, Ильин и др.
Начальником кафедры минно-трального оружия был капитан 1 ранга Козырев Петр Григорьевич. В составе кафедры оказались и наши прежние преподаватели: Вотяков А.П., Рогальский В.В., Пронозов Б.Н. Последний позже стал начальником этой кафедры. Увы, не удалось вспомнить всех преподавателей наших кафедр, но хотелось бы выразить здесь всем им искреннюю благодарность за те знания, которые мы от них получили.
На ленточках наших бескозырок теперь значилось: «ВЫСШЕЕ ВОЕННО-МОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ». Надо сказать, что отсутствие «инженерной составляющей» в этом обозначении нас сильно огорчало.
Как уже упоминалось, состав нашей 34 роты был разделен на 2 класса:
а) класс противолодочников (341 класс), составленный, в основном, из бывших «оружейников-противолодочников» (334 класс) и «путсистов» (335 класс);
б) класс минеров-противоминщиков (342 класс), составленный, в основном, из «торпедистов» (331 класс), «минеров» (332 класс) и «противоминщиков» (333 класс).
Некоторые из ребят сменили свою специализацию по собственному желанию.
В результате этих преобразований в составе 341 класса оказалось 22 человека, а в 342 классе - 28 человек. Списочный состав классов, приведенный ниже, не полон - не хватает одного человека, чтобы в сумме было 50 человек, как предусматривалось разнарядкой. Кого-то мы не вспомнили из тех, что были отчислены из училища на 4 курсе.
В состав 341 класса вошли:
Алешин О.А.
Вергазов Г.Н.
Зародов В.П.
Иванов В.З.
Иванов Ф.А.
Кружков В.П. | Ламзин Ю.И.
Левкович Ю.В.
Матвеев А.Д.
Пехтерев А.А.
Пылайков И.Ф.
Рвачев И. | Сизов Ю.Д.
Скуржин М.В.
Смирнов В.М.
Стекольников Ю.И.
Таланов О.С.
Терентьев А.С. | Шайтанов И.Ю.
Шинкевич Г.И.
Шишкин А.А.
Чернов Ю.М.
|
341 класс: слева - на партсобрании (Присутствуект начальник факультета капитан 1 ранга Матвеев А.И.; справа - в кабинете противолодочного оружия.
В состав 342 класса вошли:
Баженов А.Н.
Бандурин Е.Н.
Бухарцев М.Н.
Быстров Б.В.
Вопросов В.Г.
Дьяконов Ю.П.
Егоров В.Г. | Елькин А.А.
Ларош А.Б.
Линьков В.К.
Любимов Г.А.
Макеев И.К
Иванушкин В.А
Илларионов В.Н. | Карпунец В.А.
Кириллов В.А.
Ковальчук Н.И.
Крылов Н.И.
Осипов В.П.
Переверзев И.Д.
Прохоров Ю. | Рогов Л.И.
Садов В.А.
Семенов Ю.П.
Скиба Е.Н
Сорокин В.И.
Черных Б.П.
|
342 класс: слева - на самоподготовке; справа - в свободное время во дворе училища.
После перевода в ВВМУ им. М.В. Фрунзе наше предназначение по выпуску изменилось - мы уже готовились для замещения первичных офицерских должностей на кораблях. Такими должностями для нас предполагались должности командиров минно-торпедных боевых частей (БЧ-3): для противолодочников - на противолодочных кораблях, для минеров-противоминщиков - на тральных кораблях и минных заградителях. Срок обучения для нас остался прежний - 5 лет, поскольку с нашим приходом в ВВМУ им. М.В. Фрунзе, училище переходило на обучение курсантов по 5-летней программе, с присвоением выпускникам квалификации «командир-инженер». При этом, однако, на погонах офицеров-выпускников инженерная эмблема («молотки») не предусматривалась. Нам (нашей роте) это не нравилось. За эти «молотки» мы боролись, как могли, все, оставшееся до выпуска, время. Даже сфотографировались мы, для личного дела офицера и на удостоверение личности, с «молотками» на погонах (см. главу «Коротко о каждом»). Массовость этого «протеста» объясняется просто - фотографировались мы в одной и той же офицерской тужурке, на погоны которой были приделаны эти вожделенные знаки инженеров. Никто из роты против этого не возражал. Командование этого не заметило или не захотело заметить. Во всяком случае, скандала по этому поводу не возникло ни в училище, ни на флоте. Позже, при выпуске из Военно-Морской академии, некоторые из нас получили все-таки этот знак на погоны, а также приставку к воинскому званию - «инженер». Позже и «молотки» и приставка «инженер» были отменены, но нас, к тому времени, это уже не волновало.
Учебная программа 4 курса значительно отличалась от аналогичной программы ВВМУИО, прежде всего, своей направленностью на подготовку корабельного офицера - командира БЧ-3 корабля. Нам предстояло за оставшиеся 2 года обучения освоить специальные дисциплины, прежде всего раскрывающие нам устройство оружия и правила его боевого применения. Сведениями о перечне этих дисциплин и количество учебных часов по ним никто, даже наш историограф Сорокин В.И., к сожалению, не располагает.
С переходом в новое училище мы расстались с нашим ротным командиром - Владимиром Михайловичем Сафоновым. Вместе с нами ему места не нашлось, и он ушел в ВВМУ им. Дзержинского. По началу на новом месте у нас не было постоянного командира роты (почти год мы были «беспризорными», когда обязанности командира роты выполняли временно назначенные офицеры). Некоторое время нами командовал капитан 2 ранга Радченко, затем капитан 2 ранга Коноплев Г.Б., и только потом был назначен постоянный командир роты - майор Иванов Александр Тимофеевич, который командовал сначала одновременно своей «родной» ротой «кронштадтцев», а, после их выпуска, уже только нашей ротой.
341 класс с врио командира роты кап. 2 ранга Коноплевым Г.Б.
Помимо учебы, на 4 курсе, как и ранее, было много различных мероприятий, занимавших наше время. К этим мероприятиям, в частности, относится подготовка к параду на Дворцовой площади 7 ноября 1960 г. Тренировки проводились на площади перед Домом культуры им. С.М. Кирова (в этом Доме был так называемый Мраморный зал, в котором проводились танцы городского масштаба, и куда многие из нас наведывались, чтобы скоротать часы досуга в увольнении, а также в поисках новых впечатлений и знакомств).
Как и раньше, много места в нашей жизни занимали различные спортивные мероприятия. В нашем новом училище для этого было гораздо больше возможностей. В частности, здесь был свой плавательный бассейн, своя шлюпочная база. Здесь в полной мере развернулся талант нашего коллеги, Анатолия Лароша, как пловца и игрока в водное поло. На тренировках в бассейне никто из нас не мог обогнать его на дорожке, при любом стиле плавания, даже тогда, когда он плыл, работая только ногами. И, конечно же, все мы занимались греблей на шлюпках, соревнуясь, как внутри роты, так и в масштабе училища и группы ВМУЗ Ленинграда. Шлюпочная команда в составе: загребные - Зародов, Стекольников; средние - Дьяконов, Иванушкин; баковые - Карпунец и кто-то еще, была даже чемпионом.
На фото отражен эпизод подготовки нашей 34 роты к параду у Дома культуры им. С.М. Кирова (обратите внимание на фрагмент колонны этого Дома).
Состав шлюпочных команд: слева - от 341 класса (старшина шлюпки-рулевой Алешин О.А.), справа - от 342 класса (старшина шлюпки-рулевой Дьяконов Ю.П.).
В программу физической подготовки входили и другие спортивные дисциплины: кроссы, лыжи, спортивные игры и прочее.
Были в нашей жизни и культурно-массовые мероприятия. Так однажды нам устроили экскурсию на табачную фабрику им. Урицкого, о чем осталось свидетельство в виде фотографии. Курящих среди нас было не так уж много, но познакомиться с технологией производства папирос захотели все.
Экскурсия была устроена не только для нашего 4 курса, но и других курсов факультета. На фото отображены: Садов, Скуржин, Чернов, Матвеев, а также представители 3 курса, в частности, Камацкий (на переднем плане).
34 рота во время кросса (фото на память). Вот такие мы были молодые и озорные.
Но, конечно же, больше всего запомнилось нам наше участие в съемках фильма, осенью 1960 года. Фильм назывался «Две жизни» (под этим названием он был и в прокате), а снимал его режиссер Луков. В этом фильме играли знаменитые, по тому времени, актеры: Рыбников, Юматов, Дружников, Моргунов, Поляков и другие. Интересно было увидеть технологию съемок фильма изнутри, в качестве их участников. Курсанты нашего училища изображали революционных матросов, а курсанты армейских училищ - революционных солдат. Запомнился эпизод записи фонограммы встречи В.И. Ленина у Финляндского вокзала. По команде Лукова мы дружно и протяжно кричали: «Ура». Записали несколько дублей и режиссер, с помощью мегафона, поблагодарил нас за усердие. После выхода фильма на экраны мы, естественно, ринулись в кинотеатры, чтобы увидеть знакомые сцены съемок и, может быть, себя любимого. Увы, надежды были напрасны. Видимо, то, что снимается, по-разному видится с разных сторон объектива кинокамеры.
Эпизоды съемок: слева - перерыв на обед (Матвеев, Кириллов, Рогов, Бухарцев); справа - режиссер Луков (с микрофоном) с творческой группой.
Прошли зимняя и весенняя экзаменационные сессии. Сдавать экзамены стало легче: во-первых, мы уже были достаточно опытны в этом деле, во-вторых, сдавались специальные предметы преподавателям своих кафедр, хорошо знавших каждого из нас. Тем не менее, разрабатывались различные «системы сдачи экзаменов», облегчавших эту процедуру. Однажды, при отработке одной из таких «систем», произошел «прокол». По этой «системе» предполагалась заблаговременная процедура оставления меток на экзаменационных билетах так, чтобы потом каждый мог взять «свой» билет. Это позволяло курсантам готовиться только по одному билету, что, конечно же, проще, чем готовиться по всему курсу. Но, чтобы осуществить эту процедуру, надо было накануне экзамена выкрасть чемодан преподавателя из хранилища, вскрыть его, не оставив следов, и, после завершения «дела», вернуть чемодан на место. В одном из классов нашей роты это было проделано, без замечаний. Однако в этот же день подобную «систему» отрабатывали и на другом факультете. У них мероприятие с чемоданом не удалось - их поймали с поличным. Этот факт назавтра стал известен всему училищу. Наш экзаменатор (это был Рогальский В.В.) проверил билеты в своем чемодане и, естественно, обнаружил метки на билетах. Выход был найден простой - билеты на экзамене курсанты тянули из закрытого конверта. Экзамен, тем не менее, был успешно сдан всеми.
Фото на память об интересном событии 4 курса.
Еще одно фото на память (состав группы несколько иной)
На 4 курсе наша рота потеряла еще нескольких «бойцов». Причины этих потерь теперь были уже не в успеваемости: кто-то «погорел» на самоволке, кто-то ушел по болезни, а кто-то решил не связывать свою судьбу с военной службой. Из состава роты выбыли: за самоволку - Елькин А. и Смирнов В.М., по болезни: - Макеев И.К., Рвачев И. и Вергазов Г.Н., по собственному желанию - Прохоров Ю. и Скиба Е.Н. Особенно мы сожалели об уходе Евгения Скибы. Помимо того, что он был хорошим товарищем, он еще был нашим «ротным Бидструпом», шаржи которого на нас, выполняемые им для стенгазеты и просто так, веселили всю роту от души. Правда, некоторые обижались на него, но недолго, поскольку в этих шаржах не было уничижительного сарказма, а только добрый юмор.
Летняя практика после 4 курса была многоплановой. В связи с отменой практики после 3 курса, мы не получили знаний по производственным и эксплуатационным вопросам, предусмотренным программой обучения. После 4 курса по программе предусматривалась практика на кораблях, с учетом нашего нового предназначения по окончании училища. Было принято решение совместить эти практики за счет сокращения их сроков. Поэтому практика проходила в 2 этапа: сначала производственная практика на предприятиях промышленности, а затем морская практика на кораблях.
4.2. Производственная практика.
341 класс на 1 этапе отправился в г. Свердловск на завод «Уралмаш». Руководителем практики у них на этом этапе был Седов Н.А.
341 класс: слева - на пути в Свердловск: (Ламзин, Скуржин, Алешин, Пылайков, Шишкин, Шинкевич); справа - прибыли на место (руководитель капитан 1 ранга Седов Н.А.)
Так курсанты были «замаскированы» в Свердловске от «любознательных шпионов».
С прибытием на завод, курсанты разместились в заводском общежитии. На заводе они должны были появляться только в гражданской одежде, поэтому каждый получил комбинезон.
За время практики познакомились с организацией производства на заводе и, в частности, с технологией производства вооружения. Впечатления от «Уралмаша» остались грандиозные - завод-город. Там по территории даже ходил рейсовый автобус.
342 класс 1 этап практики отрабатывал на предприятиях и в организациях, расположенных в Ленинградской области. Время, отведенное на производственную практику, было поделено пополам. Первая половина отрабатывалась на минном арсенале в Большой Ижоре, где руководителем практики был Борис Николаевич Пронозов.
342 класс в Большой Ижоре. Перед убытием в увольнение в г. Ленинград.
342 класс в Б. Ижоре: слева - в автобусе, на пути к электричке; справа - в электричке, на пути в Ленинград.
Здесь курсанты ознакомились с организацией арсенала и технологическими процессами приготовления минного оружия и его ремонтов. Место практики оказалось рядом с Финским заливом, который, в связи с жаркой погодой, установившейся в это время, оказался весьма кстати. Близость же места практики к Ленинграду позволила руководителю разрешить курсантам увольнение в город, поскольку в субботу и в воскресенье арсенала не работал.
Вторая половина этого времени отрабатывалась на Средне-Невском судостроительном заводе в поселке Понтонный, где строили тральщики. Руководителем практики при этом был Арис Павлович Вотяков. Курсанты были размещены в палатках. Палаточный лагерь был разбит на территории одной из местных воинских частей, недалеко от завода. На завод курсанты ходили в курсантской синей рабочей одежде. Предметом практического освоения для нас стала технология строительства тральщиков. Здесь курсанты осваивали практику электросварки, электромонтажных работ и даже получили квалификационные свидетельства в связи с этим.
Из Понтонного курсанты так же имели возможность съездить в увольнение в Ленинград на субботу и воскресенье, чем не упустили случая воспользоваться.
342 класс: на пляже в Б.Ижоре (вместе с руководителем практики Пронозовым Б.Н. - стоит справа второй).
342 класс в Понтонном: разбивка лагеря.
342 класс в Понтонном: слева - у палатки Сорокин и Иванушкин; справа - партия в шахматы: Ковальчук - Любимов, «болеет» Баженов.
4.3. Морская практика.
По окончании 1 этапа практики оба класса отправились в Мурманск, на корабли Северного флота. При этом 341 класс направлялся в Североморск, на противолодочные корабли, а 342 класс - в Полярный, на тральные корабли. Учебной целью этого этапа практики было освоение курсантами обязанностей старшины команды БЧ-3 корабля.
До Мурманска следовали поездом. На одной из остановок поезда. При следовании к месту назначения мы имели возможность попробовать северную ягоду - морошку. Понравилось.
Хороша морошка! Некоторые из нас увидели ее в «живом» виде впервые.
Объектом практики для 341 класса стали противолодочные корабли (СКР пр. 50) в г. Североморске.
341 класс на объекте практики - СКР пр. 50.
Объектом практики для 342 класса стали морские тральщики (пр. 254) в г. Полярном (Екатерининская гавань и Пала-губа). Руководителем практики у 342 класса был капитан 2 ранга Логинов Иван Логинович.
Объект практики для курсантов 342 класса (тральщик пр. 254).
В ходе практики для нас были организованы 2 экскурсии:
- морская - на торпедолове нас провезли по Кольскому заливу, для ознакомления с обстановкой;
- авиационная - на самолете Ли-2 нас прокатили над зоной базирования Северного флота в районе Кольского залива.
Основная учебная цель этих экскурсий - знакомство с морским театром в зоне Главной базы Северного флота.
В виду разного места дислокации объектов нашей практики, экскурсии организовывались отдельно для каждого класса.
342 класс. Экскурсия по Кольскому заливу на торпедолове.
Перед вылетом на аэродроме в Сафоново: слева - 341 класс, справа - 342 класс.
342 класс. Перед посадкой в самолет Ли-2. Фотография на память с офицером-летчиком (полковник с кафедры Тактики ВМФ), курировавшим экскурсию.
На практике в Североморске мы встретили наших ребят, отчисленных из училища на 4 курсе - Толю Елькина и Володю Смирнова. Оказалось, что они здесь проходили службу матросами.
В ходе практики мы, под руководством наших руководителей, отрабатывали приемы проведения подрывных работ, а также участвовали в погрузке боезапасов (глубинных бомб).
Некоторые эпизоды практики 342 класса: слева - подготовка к подрывным работам (руководитель капитан 2 ранга Логинов И.Л.); справа - приемка глубинных бомб ББ-1.
По окончании практики мы убыли в Ленинград, получив первоначальный опыт обращения с нашим оружием в морских условиях. Мы даже наплавали определенное число миль на выходах в море. Так, у противоминщиков это составило 725 миль
342 класс. Прощальный снимок на объекте практики, перед убытием в училище.
342 класс: слева - на буксире из Мурманска в Полярный; справа - на железнодорожном вокзале в Мурманске.
Практика после 4 курса дала нам очень много в плане знакомства с инфраструктурой организаций, в которых нам предстояло служить или с которыми предстояло взаимодействовать в ходе нашей будущей службы. Мы получили первое представление о задачах, решаемых кораблями, на которые мы готовились для занятия первичной офицерской должности. Мы были полны впечатлений о Севере, с которым большинство из нас встретилось впервые. Это и незаходящее солнце полярного дня, и рыбные богатства этого края, о которых мы получили представление в процессе ловли пикши «на голый крючок» с корабля, стоящего на якоре на рейде Могильный.
342 класс: слева - на о. Кильдин; справа - на рейде Кильдин-Могильный, рыбалка.
С прибытием в училище мы получили отпускные билеты и разъехались по местам проведения отпуска - кто на родину, к родителям, кто - к Черному морю или в другие экзотические места отдыха.
Глава 5. Пятый год.
5.1. Обучение на 5-м курсе.
С прибытием из отпуска, мы привели свою форму в соответствие с новым своим статусом - пришили на рукава по 5 «галок». Теперь мы - старший курс в училище. Старшинами в роте стали наши же товарищи. Так, старшиной роты был назначен Юра Ламзин. Командовать своими однокашниками - задача непростая. Кто испил эту «чашу», вряд ли возразит. Но решать эту задачу надо, и наши старшины ее решали.
Судить о 352 классе можно по сохранившейся групповой фотографии. У 351 класса такой фотографии не осталось.
342 класс. Фото на память. Почти полный состав (отсутствует Ковальчук Н.И.)
С 1 сентября 1961 года мы приступили к занятиям. Учебная программа 5-го курса предусматривала:
а) завершение изучения специальных дисциплин (устройство оружия и правила его боевого применения) в ходе 1-го семестра; со сдачей экзаменов;
б) разработку каждым курсантом дипломного проекта на специальную тему в ходе 2-го семестра с последующей его защитой перед Государственной экзаменационной комиссией;
в) стажировка на первичной корабельной офицерской должности (командир БЧ-2-3 корабля) по специализации.
К сожалению, перечень учебных дисциплин и фамилии преподавателей, которые нам их читали, в памяти не сохранились. Хорошо еще, что у Виталия Сорокина сохранилась справка о программе обучения на первых 3 курсах (он ее получил, когда собирался после 3 курса пойти в гражданский институт), а так бы и этого не было. А ведь интересно ретроспективно посмотреть на то, чему нас учили, и что в жизни пригодилось!
Не сохранились в памяти и подробности учебного процесса - он проходил по уже привычному сценарию и воспринимался как рутинный. К сожалению, фотографий общего характера в достаточном количестве подобрать так же не удалось. Но, как говорят, что имеем, тем и пользуемся.
351 класс. Эпизод самоподготовки: Иванов В.З, Иванов Ф., Левкович, неопознанный, Чернов, неопознанный, Сизов, Матвеев.
В училище, с участием курсантов 5 курса, проводились различные мероприятия, в частности, партийные конференции. Партийная организация роты к этому времени была уже весьма солидной. Один из ее членов, Дьяконов Ю.П., даже удостоин был чести быть избранным в члены парткома училища.
Партконференция училища. Снимок на память: 1 ряд (присели): Дьяконов, Климушкин, Седов, 2 ряд: Стекольников, Терентьев, Бужкевич, к-адмирал Смирнов, Кириллов, Рогальский, Вотяков, Пронозов и др.
Из партийно-комсомольских мероприятий 5 курса особенно запомнилось одно, в котором наша рота выступила против навязывания факультету установки политотдела училища. Дело в том, что на факультете у нас была выборная долность помощника начальника факультета по комсомолу. На этой должности был старший лейтенант Николай Бужкевич. Политотдел решил его заменить другим (своим) человеком - «новоиспеченным» выпускником Политического факультета училища (в то время он функционировалш в ВВМУ им. Фрунзе). Для его утверждения в этой должности, ему необходимо было пройти процедуру одобрения общим комсомольским собранием факультета. Бужкевич в то время учился в университете и уход с занимаемой должности не входил в его планы. Он обратился к нашей роте, как старшей на факультете, поддержать его кандидатуру. В общем-то, он нас устраивал, и в замене его другим человеком мы резона не видели. Проведя соответствующую работу на младших курсах, мы «забаллотировали» нового выдвиженца политотдела и настояли на том, чтобы Бужкевич остался в прежней должности. Вот так мы показали политотделу свою значимость и были этим весьма довольны.
Экзамены за 1-й семестр мы сдавали в период с 27 января по 16 февраля 1962 года (по данным Сорокина В.И., сохранившего кое-какие пометки о событиях курсантской жизни). Затем, как полагается, были зимние каникулы, 2 недели.
Сразу, после сдачи экзаменов, 16 февраля 1962 г. нам было присвоено звание «мичман», и мы навсегда распростились с бескозырками, заменив их фуражками с козырьком и вожделенным «крабом». В отпуск мы убыли уже с новыми погонами и в фуражках. Наш статус военнослужащих теперь соответствовал статусу сверхсрочника.
В период с 2 по 26 марта мы проходили преддипломную практику в подразделениях 28 НИИ. Там мы «добыли» необходимый материал по темам дипломных работ, после чего приступили непосредственно к разработке дипломных проектов на заданную тему.
Надо сказать, что работа эта шла у каждого по-своему: у кого-то легко и быстро, у кого-то - трудно и медленно. Самым первым закончил работу над дипломным проектом (за 1 месяц до истечения установленного срока) Гена Шинкевич. За это он был поощрен 5-ю сутками отпуска начальником училища контр-адмиралом Ванифатьевым А.Г.
Защита дипломных проектов состоялась в период с 25 по 30 июня 1962 г. перед Государственной экзаменационной комиссией. У всех она прошла успешно.
За время обучения на 5 курсе мы не потеряли ни одного человека.
Наш быт, спортивная и культурная жизнь протекали по установленному, ставшему уже привычным, распорядку. По традиции, мы, как старший курс, готовили и проводили факультетский вечер. Он выпал на новогодний праздник. Надо сказать, что мы развернули активную работу в этом направлении: оформили соответствующим образом зал Революции, подготовили концерт самодеятельности, в фойе выставили рисунки, выполненные курсантами нашей роты, были распорядителями всех мероприятий вечера. Фирменным знаком вечера была шаровая мина, подвешенная под центральной люстрой зала. Из ее «рогов», взрывавшихся по команде, на танцующих рассыпалось конфетти. «Гвоздем» вечера должен был быть пролет над залом реактивного снаряда, имитирующего реактивную глубинную бомбу. Для этого, по диагонали зала был натянут тонкий трос, по которому макет этой бомбы должен был пролететь. Все получилось, как задумывалось, за исключением одного момента: заряд реактивного двигателя оказался несколько большим, чем требовалось, и снаряд, не погасив скорости, врезался в стену, отколов кусок штукатурки. Был небольшой шок у исполнителей этого трюка и у гостей, оказавшихся рядом с местом встречи снаряда со стеной. Однако на общую атмосферу вечера это не повлияло - вечер прошел весело и оставил у всех великолепное впечатление. В то время, как и теперь, молодежь увлекалась разного рода новациями, в частности, в танцах. Распространенный на Западе рок-н-рол в нашей стране был под запретом, хотя это не мешало «умельцам» исполнять этот танец «в узком кругу». Мы решили включить этот танец в программу концерта самодеятельности на вечере под «соусом»: как мы боремся с чуждым влиянием. Сценарий танца предусматривал исполнение его со всеми «коленцами», но в финальной части дежурная служба, выдворяет со сцены крамольных танцоров. Номер прошел «на ура».
Обучение наше на 5 курсе было отмечено целым рядом свадеб. До 5 курса «женатиков» у нас было только трое: Юра Сизов, женившийся на 3 курсе, Вова Егоров и Валя Садов, вступившие в брак на 4 курсе. Непосредственно перед началом занятий на 5 курсе, 3 августа, вступил в брак Игорь Пылайков, будучи в отпуске в родном Владимире. Уже с началом занятий, в сентябре 1961 года, состоялось 5 свадеб: у Миши Скуржина, Олега Алешина, совместная свадьба у Юрия Дьяконова и Виталия Карпунца, у Альберта Шишкина. В декабре 1961 года отпраздновали свадьбу Анатолия Лароша, которая пришлась на день рождения невесты. Далее последовали свадьбы Олега Таланова и Юрия Чернова.
Свадьба Лароша: слева «молодые»; справа - гости, уже супруги или кандидаты в это состояние.
Следующий пик свадеб пришелся уже на октябрь-ноябрь 1962 года - сразу после выпуска из училища. В этот период связали себя семейными узами: Миша Бухарцев, Боря Быстров, Володя Кружков, Коля Крылов, Гена Любимов, Юра Стекольников, Виталий Сорокин, Володя Линьков.
5.2. Стажировка на флотах.
По окончании защиты дипломных проектов нам предстояла стажировка на кораблях в качестве дублеров командиров БЧ-2-3 по своей специализации, т.е. в должности, на которую предполагалось назначение после выпуска из училища. Состав роты был распределен по флотам, причем нас предупредили, что, скорее всего, именно по месту стажировки мы и будем распределены после выпуска из училища. Так что выбор места проведения стажировки был отдан на наше усмотрение.
Стажироваться на Северный флот поехали:
а) из 351 класса: Зародов В.П., Стекольников Ю.И., Терентьев А.С, Чернов Ю.М.;
б) из 352 класса: Быстров Б.В., Егоров В.Г, Илларионов В.Н., Карпунец В.А., Ковальчук Н.И., Крылов Н.И., Осипов В.П, Переверзев И.Д., Рогов Л.И., Садов В.А.
Стажироваться на Балтийский флот поехали:
а) из 351 класса: Алешин О.А., Скуржин М.В., Шишкин А.А.;
б) из 352 класса: Семенов Ю.П.;
Стажироваться на Черноморский флот поехали:
а) из 352 класса: Кружков В.П., Ламзин Ю.И., Матвеев А.Д, Пехтерев А.А., Пылайков И.Ф., Сизов Ю.Д.
б) из 352 класса: Иванушкин В.А, Ларош А.Б., Любимов Г.А., Сорокин В.И., Черных Б.П.
351 класс на стажировке в г. Севастополь: Пехтерев, Ламзин и Кружков с руководителем стажировки капитаном 1 ранга Седовым Н.А.
Стажироваться на Тихоокеанском флоте поехали:
а) из 351 класса: Иванов В.З., Иванов Ф.А., Левкович Ю.В., Таланов О.С., Шинкевич Г.И.;
б) из 352 класса: Баженов А.Н., Бандурин Е.Н., Вопросов В.Г., Дьяконов Ю.П., Кириллов В.А., Линьков В.К.
Стажировка проходила на противолодочных и противоминных кораблях различных соединений флотов. Так, на Тихом океане стажировка проходила на кораблях 47 бригады ОВР (бухта Парис острова Русский). В бригаде было два дивизиона кораблей:
- 11 дивизион противолодочных кораблей (МПК пр.122 Б);
- 146 дивизион тральщиков (МТ пр. 264, 254).
352 класс на стажировке на ТОФ. На о. Русский: Вопросов, Бандурин, Кириллов.
Стажировка проходила в период с 31 июля по 28 сентября 1962 г. По окончании стажировки мы вернулись в училище. Происшествий за время стажировки отмечено не было, за исключением того, что курсанты Быстров и Черных опоздали к выпуску из училища - задержались на Новой Земле, где их корабли обеспечивали проведение испытаний. Дипломы, лейтенантские погоны и кортики им были вручены командиром роты у себя в кабинете, в рабочем порядке..
5.3. Выпуск из училища.
По возвращении в училище мы получили сшитое для нас по заказу, сделанному еще до отъезда на стажировку, офицерское обмундирование и стали готовиться к процедуре выпуска, который состоялся 3 октября 1962 года, во вторник. В этот день мы построились во дворе училища, еще в курсантской форме, для торжественного вручения нам дипломов об окончании училища, лейтенантских погон и кортиков. Дипломы и кортики в таких случаях вручают большие начальники, специально приезжающие в училище для этой церемонии. Кто выполнял эту процедуру у нас - в памяти не сохранилось.
Затем мы были отпущены для переодевания в офицерскую форму и вновь построились во дворе для объявления нам приказа МО СССР о назначениях для дальнейшей службы. Все мы были назначены в распоряжение командующих флотов по месту прохождения стажировки (за небольшим исключением). После прохождения торжественным маршем перед командованием училища мы были отпущены. Вечером в столовой училища проходил банкет по случаю выпуска, но часть ребят из нашей роты не захотели в нем участвовать, решив организовать свой банкет, без официоза. Так минеры устроили свой банкет в ресторане гостиницы «Россия», у Парка Победы.
4 октября мы собрались в училище, чтобы сдать числящееся за нами курсантское имущество. Между нами ходила байка, что если не найдешь для сдачи хотя бы тренчик (брезентовый ремешок для рабочих брюк), то тебя не рассчитают, пока его не найдешь, а у многих он был давно утерян. Но все обошлось без инцидентов. Затем мы получили положенное нам денежное довольствие (непривычно много денег), получили отпускные билеты и командировочные удостоверения к месту новой службы и покинули нашу «альма-матер». Нас ожидал очередной отпуск в 30 суток и офицерская служба.
По прибытии на флоты, каждый из нас в отделе кадров флота получил назначение на первую свою офицерскую должность. Выглядело это следующим образом.
Противолодочники:
- Алешин Олег Алексеевич - БФ, г. Балтийск, командир БЧ-3 СКР.
- Зародов Валерий Павлович - СФ, г. Североморск, командир БЧ-2-3 ПЛК.
- Иванов Владимир Захарович – ТОФ, г. Владивосток, командир БЧ-2-3 МПК.
- Иванов Феликс Алексеевич – ТОФ, г. Владивосток, командир БЧ-2-3 МПК.
- Кружков Владимир Павлович - ЧФ, г. Севастополь, командир БЧ-2-3 МПК.
- Ламзин Юрий Иванович - ЧФ, г. Севастополь, помощником командира МПК.
- Левкович Юрий Владимирович – ТОФ, г. Владивосток, командир БЧ-2-3 МПК.
- Матвеев Альберт Дмитриевич - ЧФ, г. Севастополь, командир Б-2-3 МПК.
- Пехтерев Александр Александрович - ЧФ, г. Севастополь, командир БЧ-2-3 МПК.
- Пылайков Игорь Федорович - ЧФ, г. Севастополь, инженер лаборатории ракетно-технической базы.
- Сизов Юрий Дмитриевич - ЧФ, г. Николаев, учебный отряд.
- Скуржин Михаил Владимирович - БФ, г. Засниц (ГДР), помощник командира МПК.
- Стекольников Юрий Иванович - СФ, г. Североморск, командир БЧ-2-3 ПЛК.
- Таланов Олег Семенович – ТОФ, г. Советская Гавань, командир БЧ-2-3 МПК.
- Терентьев Александр Сергеевич - СФ, г. Североморск, командир БЧ-2-3 ПЛК.
- Чернов Юрий Михайлович - СФ, г. Полярный, командир группы БЧ-3 ПЛ.
- Шайтанов Игорь Юрьевич – ЛенВМБ, освобожденный секретарь комитета комсомола факультета училища.
- Шинкевич Геннадий Иосифович - ТОФ, г. Владивосток, командир БЧ-3 СКР.
- Шишкин Альберт Алексеевич - БФ, г. Балтийск, командир БЧ-3 ЭМ.
Минеры-противоминщики:
- Баженов Анатолий Николаевич.- СФ, г. Полярный, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Бандурин Евгений Николаевич – ТОФ, г. Корсаков, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Бухарцев Михаил Николаевич – СФ, г. Полярный, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Быстров Борис Васильевич – СФ, г. Северодвинск, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Вопросов Вячеслав Георгиевич – ТОФ, г. Петропавловск-Камчатский, помощник командира ПКА.
- Дьяконов Юрий Пантелеевич – ТОФ, г. Владивосток, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Егоров Владимир Григорьевич - СФ, г. Североморск, командир БЧ-2-3 ПЛК.
- Иванушкин Вячеслав Алексеевич - ЧФ, г. Евпатория, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Илларионов Василий Николаевич – СФ, г. Северодвинск, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Карпунец Виталий Александрович - СФ, г. Североморск, командир БЧ-2-3 ПЛК.
- Кириллов Владислав Александрович – ТОФ, г. Петропавловск-Камчатский, помощник командира ПКА.
- Ковальчук Николай Иванович – ТОФ, г. Владивосток, Д-3 дивизиона катерных тральщиков.
- Крылов Николай Иванович - СФ, Полярный, командир БЧ-2-3 ТЩ
- Ларош Анатолий Борисович - ЧФ, г. Севастополь, помощник командира звена ТКА.
- Линьков Владимир Константинович – ТОФ, г. Корсаков, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Любимов Геннадий Александрович - КФл., г. Баку, командир БЧ-1-4-РТС ТЩ.
- Осипов Виктор Павлович - СФ, г. Полярный, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Переверзев Игорь Дмитриевич - СФ, г. Полярный, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Рогов Леонард Иванович - СФ, г. Полярный, командир БЧ-2-3 ТЩ
- Садов Валентин Алексеевич – СФ, г. Полярный, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Семенов Юрий Павлович - БФ, г. Балтийск, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Сорокин Виталий Иванович - ЧФ, г. Измаил, командир БЧ-2-3 ТЩ.
- Черных Борис Пантелеевич - ЧФ, г. Феодосия, командир БЧ-2-3 ТЩ.
Санкт-Петербург
2008 г.